Я кинул монетку в паркометр и второй раз за день поднялся в отдел по расследованию убийств. Сэмсон был на месте и при виде меня откинулся на спинку стула:
— Как дела с разводами, убийца?
Это была привычная подначка — он прекрасно знал, что я не занимаюсь делами о разводах, но «убийцей» назвал меня впервые.
— Кончай, Сэм.
— Обязательно. Но в полиции всем известно, что у тебя была стычка с Брэйном непосредственно перед тем, как ему перерезали горло.
— Бог мой! Мне ли не знать! Сегодня утром я провел два часа с очень подозрительными копами. Надеюсь, среди них нет глупцов, которые считают, что это сделал я.
Сэм нахмурился и рассеянно проговорил:
— Вероятно, нет. Кстати, лейтенант Керригэн попросил, чтобы расследование этого дела поручили ему.
— Керригэн? Вот как? Вонючий старина Керригэн. Мой закадычный «приятель». Так ему это поручили?
Сэм кивнул и поскреб свою седеющую шевелюру:
— Ага. Я бы его назначил, пожалуй, даже если бы он не попросил. В отделе все знают, что мы с тобой друзья, Шелл. Поэтому я не могу откровенно прикрывать тебя.
— Пожалуй, это не пошло бы мне на пользу. Пусть будет так. Я действительно жаждал поквитаться с Брэйном прошлой ночью, но вовсе не я привел его в то состояние, в котором я его нашел. Но беда в том, что Керригэн сосредоточит все свое внимание на мне. Так что чем скорее будет найден настоящий убийца, тем скорее я смогу вздохнуть с облегчением.
Мне было не до шуток. Сэм сообщил не самую худшую новость, но и хорошего в ней было мало. Я знаю многих копов в Лос-Анджелесе и прекрасно уживаюсь со всеми, кроме Керригэна. Он единственный полицейский, которого я терпеть не могу, и он платит мне тем же. Мы просто действуем на нервы друг другу. Прежде всего, я не нравлюсь Керригэну уже потому, что я частный детектив, а это в его ограниченном словарном запасе равнозначно «идиоту». Не успел я открыть свое агентство в Лос-Анджелесе, как Керригэн стал мешать мне на каждом шагу. Но и я доставлял ему неприятности. В конце концов он возненавидел меня со страстью, достойной лучшего применения. Он — хороший, добросовестный коп, но характер у него ядовитый, и он пожертвовал бы своими зубами мудрости, вероятно, даже бляхой полицейского, лишь бы изъять меня из обращения.
— К расследованию подключен также сержант Хэйнес, — сказал Сэм. — Ты его знаешь. Отличный парень, честный, умеет работать. То же самое можно сказать и о Керригэне, хоть он и терпеть тебя не может. Все обойдется.
— Ага. Что еще новенького?
— Немного. Брэйна оглушили той статуэткой Меркурия, прежде чем убили. Потом зарезали его же собственным кинжалом. Никаких отпечатков пальцев, только смазанные пятна на рукоятке. Небольшой кровоподтек на подбородке — очевидно, ударился, когда упал.
— Держу пари, еще один синяк у него есть на животе. Размером с мой кулак.
— Ну ты расхвастался, — проворчал Сэм.
— Кто тут хвастается? Парень первым нокаутировал меня.
— Слышал. — Сэм мрачно шевельнул своей большой челюстью. — Однако, приятель, ты здорово вляпался на этот раз. Что собираешься делать?
— Понятия не имею, Сэм. Ты можешь сообщить что-нибудь о Брэйне? Кто его не любил и вообще?
— До прошлой ночи я о нем ничего не слыхал. И не хотел бы слышать. Судя по всему, он не был в первой десятке в рейтинге популярности. Еще одно, Шелл. У него было припрятано около двадцати тысяч, не внесенных в налоговую декларацию. Понятно?
— Понятно. Старая история. Но откуда у него двадцать штук?
Задавая этот вопрос, я вспомнил Холли Уилсон и ее рассказ о Брэйне и его страсти к эротическим фотографиям.
Сэм покачал головой. Я прикурил сигарету и спросил:
— Еще что-нибудь?
— Да. Кто-то проник прошлой ночью в мастерскую Брэйна.
— На Стрипе? Когда это случилось?
— Точно не знаем, Шелл. Ребята приехали туда около двух утра для простой проверки. Скорее всего, он жил там же, за мастерской. В задней части дома было выбито стекло, а в комнате взломан письменный стол.
— Что у него забрали?
— Пока не выяснили. Мы это проверяем, но, похоже, только Брэйн знал, что у него там было. Трудно обнаружить, что взяли. В доме нашли кучу картинок.
— Картинок? Фотографий или картин?
— Картин. Разве ты не знаешь, что он был художником? — Сэм, прищурившись, взглянул на меня, потом достал сигару и начал снимать с нее целлофан. — Почему ты спросил о фотографиях, Шелл?
Я чуть не сказал ему о фотографии, упомянутой Холли, но удержался. С этим можно было подождать, пока я не разберусь в происходящем. Поэтому я пояснил:
— Ничего особенного. Ты сказал: картинки, но не уточнил какие. Ты, наверное, знаешь, что Брэйн был фотографом-любителем. Даже на вечеринку он пришел с «лейкой».
— Ага. Я знаю про это.
— Проявили его пленку?
— Разумеется. Ничего существенного. Несколько пьяных, вот и все.
Я затянулся и небрежно проронил:
— Я кое-что раскопал. Похоже, Брэйн шантажировал кое-кого. Может, он слишком ловко обращался со своей «лейкой»? Может, он делал компрометирующие фотографии тех, кто мог ему заплатить за них?
Сэм уставился на меня своими карими глазами:
— Так ты кое-что раскопал, а? Уж не знаешь ли ты больше, чем рассказываешь, Шелл?
— Не так уж много. Дай мне раскопать еще что-нибудь. Но про шантаж стоит подумать. Это может объяснить наличие лишних денег у Брэйна. Ах да. Как насчет списка гостей на вчерашней вечеринке?
Ворча, Сэм откусил кончик сигары, потом достал из кармана несколько листков и подтолкнул их ко мне через письменный стол:
— Вот он, приготовлен специально для тебя. Что бы ты делал, если бы я тебя не любил?
— Даже и не знаю, Сэм. — Сунув список в карман, я улыбнулся и встал. — Спасибо. Только один вопрос. Что делал Гарви Мэйс возле особняка Фелдспена, когда там убили Брэйна?
Сэм насупил косматые брови:
— Мэйс? Впервые слышу о нем в этой связи.
— Я подцепил это случайно. Думаю, на источник можно положиться. Во всяком случае, Мэйс был там снаружи, как раз когда Брэйну вскрыли горло.
— Вот как? Что за надежный источник? Назови его.
Я лишь улыбнулся.
Но ответной улыбки я не дождался.
— О'кей, Шелл. В этой игре ты рискуешь сломать шею. Не подставляй ее слишком далеко. Швы на шее плохо смотрятся.
Я невольно провел пальцем под воротником:
— Пожалуй, ты прав, Сэм. Увидимся позже.
Сэм свирепо жевал свою сигару, когда я направился к двери. Но тут я кое-что вспомнил и остановился:
— Чуть не забыл. Вы, конечно, оставили полицейского в мастерской Брэйна?
— Да. И что?
— Я хотел бы побывать там, хорошо? Ты не мог бы предупредить, чтобы меня пустили?
Он устало вздохнул:
— Ладно. Я сделаю это, Шелл.
Я уже хотел попрощаться с ним, когда в моем ухе застрял высокий вой, перешедший в нечто похожее на сопрано. Этот голос мне был знаком.
— Отлично! — произнес он. — Убийца среди нас. Он уже признался?
Я повернулся и уставился в удивительно мягкие голубые глаза лейтенанта Керригэна. Его тонкие губы скривились, когда он спросил: