На негнущихся ногах я прошёл в ванную комнату, расположенную в холле, ту, которую миссис Гроган называла туалетная, и взял ручное зеркальце, которое Мистер Харриган хранил в шкафчике. Я подержал его перед носом и ртом старика. И намёка на тёплое дыхание, что обычно затуманивает стекло, не было. Тогда-то я понял (хотя, оглядываясь назад, я уверен на сто процентов, что всё понял ещё когда рука Мистера Харригана съехала с колена и повисла между его ног). Я находился в гостиной с мертвецом, и что если он вдруг кинется на меня и схватит? Конечно, он ничего такого не сделал, я ему нравился, но я хорошо помню тот его взгляд, когда он сказал – ещё вчера! когда был жив! – что, будь он помоложе, то взял бы этот новый денежный поток за яйца и выдавил из него всё до капли. И как он сжал кулак, чтобы продемонстрировать свои намерения.
«-Ты наткнёшься на множество мнений о том, что я был безжалостен», - сказал он.
Мёртвые люди не кидаются на тебя и не пытаются схватить, такое может быть только в фильмах ужасов, я это знал, мёртвые люди не бывают жестокими и безжалостными, они вообще не бывают ни какими, но я всё же отошёл от него на шаг, пока доставал свой телефон из заднего кармана. И не сводил глаз с Мистера Харригана, пока звонил отцу.
Папа сказал, что я, вероятно, прав, но он всё равно пошлёт сюда скорую помощь, на всякий случай. Знаю ли я, кто доктор Мистера Харригана? Я сказал, что у старика его не было (и вам достаточно взглянуть на его зубы, чтобы понять, что дантиста у Мистера Харригана тоже не было). Я сказал, что подожду здесь, и так и сделал. Но подождал я снаружи. Прежде чем выйти, я подумывал о том, чтобы поднять его свисающую руку и положить обратно на колено. Я почти решился, но в конце концов не смог заставить себя дотронуться до его руки. Она должно быть холодная.
Вместо этого я забрал айфон Мистера Харригана. Это не было воровством. Думаю, это просто была печаль от осознания того, что я потерял старика. Я хотел оставить себе что-нибудь на память о нём. Какую-то его вещь. Которая была для него важна.
***
Думаю, то были самые пышные похороны, которые когда-либо проводила наша церковь. А также длиннейшая за всё время процессия до кладбища, в основном состоящая из арендованных машин. Были там и местные жители, конечно, включая Пита Боствика, садовника, и Ронни Смитса, который делал большую часть работы по дому у Мистера Харригана (и, я уверен, разбогател на этом), а также миссис Гроган, домоправительницу. Остальные горожане тоже присутствовали, потому что Мистера Харригана уважали в Харлоу, но большая часть скорбящих (если они и правда были скорбящими, а не просто приехали, чтобы удостовериться, что Мистер Харриган действительно умер) состояла из бизнесменов, приехавших из Нью-Йорка. Родственников не было. То есть абсолютное зеро, пустое место, ни души. Ни дальних племянников, ни двоюродных кузенов. Мистер Харриган никогда не был женат, не имел детей – возможно, именно по этой причине отец был так подозрителен первое время, пока я ходил к старику, - а остальных из своей семьи он пережил. И потому там был всего один ребёнок, паренёк, живущей ниже по дороге, которому Мистер Харриган платил за чтение, и который в итоге обнаружил его бездыханное тело.
***
Мистер Харриган должно быть понимал, что время не на его стороне, потому что оставил на своём рабочем столе написанное от руки письмо с указаниями, как именно он хотел бы, чтобы состоялся обряд его погребения. Всё было крайне просто. «Похоронное бюро Хэя и Пибоди» имело на своём счету денежный депозит с 2004-го года, достаточный, чтобы покрыть все расходы, да ещё и с остатками. Не должно быть никаких поминок или часов посещения для родственников и друзей, но Мистер Харриган хотел бы «устроить всё прилично, если возможно», так что гроб может быть открыт на похоронах.
Преподобный Муни провёл службу, а я прочитал строки из четвёртой главы послания к Ефесянам: «Но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас». Я видел, как при этом пара каких-то деловых типов переглянулись, словно говоря друг другу, что Мистер Харриган никогда не проявлял в их отношении ни великой доброты, ни всеобщего прощения.
Мистер Харриган пожелал, чтобы спели три гимна: «Пребывай со мной», «Старый тяжёлый крест» и «В саду». Он хотел, чтобы проповедь преподобного Муни длилась не более десяти минут, и святой отец уложился в восемь, опережая график, и, я уверен в этом, показав свой лучший результат. По большей части преподобный Муни перечислял все заслуги Мистера Харригана перед Харлоу, типа финансирования реконструкции местного отделения «Эврика Гранж» * (сельская общинная организация, призванная помочь удовлетворить потребности всех людей, сотрудничая с правительством и другими сельскими организациями), и починки крытого моста через Ройал Ривер. Не в последнюю очередь Мистер Харриган также учредил накопительный фонд для общественного плавательного бассейна, сказал преподобный, но от привилегии назвать бассейн своим именем отказался.