Нет, ещё не всё кончено.
Тем вечером я вернулся домой и стал рыться в ящике комода в своей комнате, боясь признаться себе, что же я ищу… или зачем. Того, что я искал, там не было, что было одновременно и разочарованием и облегчением. Я уже было собрался уйти, затем вернулся и стал на цыпочки, чтобы обследовать верхние полки моего чулана, где испокон веков накапливался всякий хлам. Я нашёл старый будильник, айпод, который треснул, когда я уронил его на подъездную дорожку, катаясь на скейте, путаницу проводов и наушников. Там была коробка с карточками бейсболистов и пачка комиксов про Человека-Паука. В самом дальнем углу покоилась футболка с логотипом «Ред Сокс», слишком маленькая теперь для тела, в котором я обитал. Я поднял её, и там, прямо под ней, был айфон, который отец когда-то подарил мне на Рождество. Ещё тогда, в мои щенячьи годы. Зарядное устройство тоже там было. Я подключил старый телефон к сети, всё ещё страшась признаться в том, что же я задумал, но когда я думаю о том дне сейчас – не так уж много лет спустя, - то понимаю, что мотивацией к действию были слова мисс Харгенсен, которые она мне сказала, пока мы чистили ту часть лаборатории, где занимались «химики», от вонючего запаха: «Человек не должен никого звать с той стороны, если не хочет, чтобы ему ответили». В тот день я хотел добиться ответа.
«Вероятно, он даже не будет заряжаться, - говорил я себе, - столько пыли он собрал за годы». Но телефон заряжался. Когда я взял его в руки тем вечером, после того, как отец заходил меня проведать, я увидел, что шкала батареи в верхнем правом углу экрана была полностью заряжена.
Парень, расскажи-ка о своём путешествии по Переулкам Памяти. Я видел древнюю электронную почту, фотки моего отца до того, как его волосы начали приобретать серый оттенок, и переписку между мной и Билли Боганом. В тех переписках вы не сыщите никакой полезной информации, только шуточки да просветительные сообщения, типа: «я только что пукнул», или проницательный вопрос: «а ты сделал алгебру?» Мы были словно пара детишек с банками из-под консервированных ананасов «Дель Монте», связанных длинной вощённой верёвкой. Если вдуматься, вот к чему сводится большая часть наших современных коммуникаций: болтовня ради болтовни.
Я взял телефон с собой в постель, словно вернулся в те времена, кода мне ещё не надо было бриться, и когда поцеловать Регину было великим делом. Только сейчас кровать, которая всегда казалась мне огромной, была для меня мала. Я посмотрел через комнату на постер с Кэтти Перри, который я повесил, будучи пацаном в старшей школе, и мне она тогда казалась воплощением сексуальных наслаждений. Теперь я стал старше, чем в свои щенячьи годы, но по сути не поменялся. Забавно, как это всё работает.
«Если призраки и существуют, - сказала мисс Харгенсен, - готова поспорить, что не все они святые».
Думая над этими словами, я почти что остановился. Затем, ещё раз вспомнив того невменяемого скота, играющего в теннис в своём реабилитационном центре, я пошёл дальше и набрал номер Мистера Харригана. «Всё хорошо, - говорил я себе, - ничего не случится. Ничего не может случиться. Это просто способ очистить свои чертоги мышления от ярости и скорби, чтобы ты мог всё оставить позади и двигаться дальше».
Тем не менее, какая-то часть меня знала, что что-то точно случится, потому я ни капли не удивился, когда вместо тишины услышал гудки. Не удивился, услышав его скрипучий голос, исходящий из телефона, который я положил в карман мертвеца почти семь лет назад, говорящий мне на ухо: «Сейчас я на звонок не отвечаю. Я вам перезвоню, если это покажется уместным».
- Привет, Мистер Харриган, это Крейг, - мой голос был необычайно ровным и спокойным, учитывая тот факт, что я говорил с трупом, а труп, судя по всему, меня слушал. – Есть человек по имени Дин Уитмор, который убил мою любимую учительницу из старшей школы и её мужа. Парень был пьян и сбил их свой машиной. Они были хорошими людьми, моя учительница помогла мне, когда я нуждался в помощи, а пьяница не получил то, что заслуживает. Думаю, это всё.
Хотя нет, не всё. У меня было тридцать секунд или около того, чтобы оставить сообщение, и я ещё не истратил их полностью. Так что я сказал остальное, сказал правду, а мой голос упал и стал похож почти на рык:
- Я хочу, чтобы он сдох.
***
Сейчас я работаю на «Таймс Юнион», газету, обслуживающую Олбани и прилегающую территорию. Оклад был мизерным, я мог бы, наверное, зарабатывать больше, работая на «БаззФид» * (новостная интернет медиа-компания, основанная в 2006 году в Нью-Йорке) или «ТМЗ» * («Тридцатимильная зона» - интернет-сайт развлекательных новостей), но у меня была хорошая подстраховка в лице моего трастового фонда и мне нравилось работать с нынешней газетой, даже несмотря на то, что теперь почти все новости перешли в онлайн режим. Можете назвать меня старомодным.