- Оставьте его. Пусть успокоится, - примиряюще произнес Дмитрий и вкратце пересказал случившееся.
- А чем были заняты Вы? - обратилась Анна к высунувшейся из-за спины Дмитрия Нине Марковне.
- Т..там мальчики..они дрались..мы их..- неуверенно выдавила учительница.
- Мы их разнимали, - закончил за нее Дмитрий.
Спустя полчаса ни к чему не приведших объяснений, Анна села на скамейку и прислонилась к дереву, в ожидании новостей от спасателей. Максим виновато прижался к матери. Со стороны могло показаться, что они отдыхают после долгой дороги, и только их встревоженные лица выдавали всю бурю эмоций, бушующих внутри.
Вадим приехал, когда большинство детей уже разъехались по домам с родителями, а на территории турбазы остались лишь самые сопереживающие или любопытствующие. Повертевшись возле спасателей, но, так и не добившись новых сведений кроме слов, что «ведутся тщательные поисковые работы», Вадим сел рядом с женой и Максом. Осознание собственной беспомощности больно уязвило его, оставалось только ждать и верить.
***
Двое девушек с бейджиками волонтеров забегали по базе, подняв небольшой ажиотаж, затем подошли к Анне с Вадимом (Максим заснул на руках матери) и протянули им небольшой альбом.
- Это нашли в автобусе на сиденье Стаса, - прошептала одна из волонтеров, словно боясь спугнуть некрепкий сон Макса.
- Спасибо, - Вадим протянул руку, и гладкая поверхность альбома коснулась пальцев.
Девушки кивнули и ушли, оставив их наедине с находкой.
Вадим раскрыл альбом. Внутри, на полстраницы, красовался неаккуратный, сделанный дрожащей от тряски в автобусе рисунок Стаса. Рисунок их семьи. Мама была нарисована какой-то полноватой, с торчащими в разные стороны волосами. В другой ситуации Вадим бы подтрунил над женой, с трудом сдержав улыбку, но сейчас он ласково коснулся рисунка, как будто стараясь слиться с ним и стать чуть ближе к маленькому художнику. Двое нарисованных детей держали за руки своих родителей. Над каждым из персонажей красовалась крупная надпись : Амам, Аппа, Вдим и R. Анна усмехнулась, смахивая слезы. Стас так и не научился правильно писать - Я - все время разворачивая букву в другую сторону. А ведь он так старался и прописывал ее каждый вечер. Вадим закрыл альбом и крепко прижал одной рукой к груди, второй прижимая в себе голову плачущей жены.
***
Боль. Тонкая пружина боли медленно сжимала тело, впилась в подсознание, словно вворачиваясь в кожу, раздирая ее на части. Его левая рука, зажатая между двумя тонкими стволами, дернулась, окончательно приведя его в сознание. Холодные капли как иголки ударяли по лицу, заливая царапины, глазницы, уши и нос. Дышать было трудно. Он попытался пошевелить рукой, но белая вспышка боли застлала залитые дождем глаза. Он с силой выдохнул и глубоко вдохнул, стараясь полностью заполнить легкие. «Смотри, не лопни», - пронеслось у него в голове. Он попытался разлепить ресницы, но дождевая вода застлали глаза и он сдался. 1 -2 -3 -45 -136.. Ребенок вслушивался в шум дождя, в надежде, что кто-то окажется рядом с ним, но тщетно. Капли отбивали лишь свой, понятный только им ритм. Мальчик осторожно пошевелил ногами и правой рукой, пытаясь понять, что именно так чертовски болит. Болело все тело. Но осознание того, что правую руку он мог поднять, принесло ему крошечную надежду. Ногой, с которой наверху слетел кроссовок, он ощущал неприятную вязкую жижу. Однажды он переусердствовал в песочнице, принеся вместе с водой собранную возле лужи грязь. Тогда хлюпало и вязло также. Мальчик поморщился и капли попали ему в рот.
Ожидание казалось бесконечным. Ему надоело считать цифры. Лежать с закрытыми глазами было страшно, и он перешел на песни, мыча мотив закрытым ртом.
Дождь прекратился резко, словно наверху сломался кран или закончились ведра, из которых так беспощадно лило, но небольшие капли все еще срывались с листьев. В нос ударил смешанный запах сырости, гнили и тухлой воды. Мальчик поморщился. Его ресницы дрогнули, и он раскрыл глаза. Большая ветка висела прямо над ним, скрывая за своей листвой небо. Хотя Стас засомневался, что только она закрывала обзор. «Как низко я упал?». Борясь с болью, он посмотрел вокруг себя. Стволы деревьев утопали в зеленых кустах и траве. Мальчик попытался приподняться. Громкий хруст раздался за его спиной, и он скатился по мокрой траве ниже. Левая рука, вырванная из плена веток, горела, гоняя пульсирующую боль по телу. Его ворот натянулся, зацепившись за выпирающую ветку. Стас повис на ней, словно марионетка, только за нитки дернуть было некому. Натянутый ворот больно сдавил шею, сжимая горло. Стас поднял руку и потянул за замок куртки, но он не поддался. Дышать стало труднее, и мальчик запаниковал. Он снова и снова дергал за «собачку», жадно глотая ртом воздух. Наконец, замок поддался и «собачка», раздвинув «молнию», слетела. Вес Стаса потянул его вниз, и он повис, на куртке. Ноги мальчика увязли в жиже, скрывающейся под травой, и аромат тины ударил в нос. «Болото?» - возникла догадка в его голове. Но новый хруст прервал его мысли. Ветка, держащая его, прогнулась, и он увяз еще глубже. Теперь омерзительная жидкость доходила ему до колен. Стас замер. Мысли лихорадочно и безрезультатно вертелись в его голове. Так ничего и не придумав, мальчик сделал то, что было в его силах. Он закричал. Громко и протяжно. Откашлялся и закричал снова, но его вопль остался безответным. Ему захотелось плакать от досады и страха. Беглая мысль ворвалась в его сознание и застряла, словно вор, попавшийся в ловушку. «Телефон!». Правой рукой Стас судорожно пощарил по карманам, с облегчением нащупав твердый предмет в куртке. Дисплей телефона приветливо ожил в его руках. Десятки пропущенных звонков подбодрили бы Стаса, если бы он мог правильно прочесть уведомления. Он вспомнил, что для звонка маме ему нужно было набрать цифру «1», но вот где она среди всех этих кнопок? Логично предположив, что «1» должна быть первой, мальчик нажал на кнопку вызова. Всплывшее меню озадачило Стаса. Пощелкав по кнопкам, он наткнулся на знакомое буквосочетание - МАМА.