– Какой у тебя суп? – спросил Сергей.
– А вот какой дам, такой и будете есть.
Она сказала это с притворной строгостью. Забота была ее потребностью и почти стала ее профессией. Ей уже не хватало заботы о муже и детях, особенно теперь, когда сын был в лагере, а дочь целыми днями пропадала у подруг. Ей надо было заботиться обо всех этих нелепых людях, которые не сумели наладить свою жизнь как следует и жили как бы махнув на себя рукой – как придется…
Таким был Стах. И отчасти Майка, – ей легче, все же она женщина. И в какой-то степени Павлик. Впрочем, о Павлике достаточно заботились в тресте., и в комбинате, и даже в совнархозе. Павлик часто говорил, что ему повезло, – у всего начальства были дочки-невесты. Он также говорил, что не хочет спешить в этом деле и готов ждать, пока подрастет Маринка Бородина – «дочь непосредственного начальника», – говорил он.
Сегодня Сергей и Стах задержались позже обычного. Приезжал управляющий трестом. Привез кого-то из совнархоза. Неужели Сергей опять поил их? Как в тот раз. И что это за дурацкое правило. Приезжает какой-нибудь туз, слазит в шахту на часок, а поднимается и заявляет, смеясь: «Мы обед честно заработали». Подавай банкет. И все за счет государства. Выписывать кому-то премиальные, ловчить. В прошлый раз Сергей собрал деньги у своих инженеров. Что-то вроде складчины. И Ольга кричала тогда: «Я вас презираю. Новое поколение! Интеллигенция! Позор!» А Сергей сказал: «Все. Хватит банкетов. Будем с этим кончать…»
– Вообще-то мы сыты, – говорит Сергей. – Разве чайку попьем…
Ольга разглядывает Сергея придирчиво. Ей кажется, что его лицо красней, чем всегда. И глаза блестят.
– Вижу, что сыты, – говорит она, – небось опять закатили банкет? А ну дохни!..
– Я же сказал: с банкетами кончено, – говорит Сергей.
– Значит, не приезжали? – Ольга подозрительно смотрит на Стаха.
– Приезжали, – говорит Стах. – И в шахту лазили. И на банкет намекали. Ну, Сергей и привел их в столовую. Обычное меню. Борщ, каша, котлеты… Познакомьтесь, говорит, что наши шахтеры кушают. Какой себе в шахте зарабатывают обед.
– Ну и как?
– Сначала, правда, вид у них стал слегка ошалелый. А потом ничего. Покушали. Даже борщ похвалили. Достали кошельки и расплатились. Все честь по чести.
Сергей и Стах разгуливали по кухне, потирая руки. У них был вид как у мальчишек.
– А я рада, – сказала Ольга. – Я очень рада. Вы же новое поколение инженеров и должны работать по-новому. И строить новые отношения между людьми. На другой основе… Все начинается с мелочей.
– Погоди радоваться, – сказал Сергей. – Савва этого мне никогда не простит. Именно потому, что все начинается с мелочей. Верно, Стах?
– Потому что мелочи ближе к нашей собственной шкуре, – сказал Стах. – А большое, великое – это всегда вдали. Почти абстракция. Вот почему в отношениях между людьми мелочи играют большую роль. Сегодня мы нарушили традицию. Ритуал. И мы еще помянем этот день…
– Все равно я рада, – сказала Ольга. Сергей снял телефонную трубку.
– Фабрику дайте, – сказал он. – Реутову… Ну, что у вас? Как дела? Сушите? Сколько отгрузили? Ну, молодцы. Молодцы, говорю. Старайтесь…
Он говорил негромко, не повышая голоса, тем ледяным тоном, который действовал хуже крика и который вгонял в краску самых неуязвимых.
– Что там опять? – спросил Стах.
– Зашламовали трубу. «Колено» забилось, и полдня его очищали. В общем, они не виноваты. Виновата техника… Придется объявить ей выговор в приказе.
– Технике? – спросил Стах. – Или Реутовой?..
«Все же ему жаль Майку, – подумала Ольга. – Он не любит, когда ей достается. Пытается ее защитить. И во всяком случае никогда не говорит о ней плохо».
Мая легко обижается. Особенно обижает ее такой ледяной тон. Ей ничего не стоит заплакать. Может быть, она и плачет сейчас, отвернувшись, чтобы никто не видел, и размазывая по лицу угольную пыль.
– Зря ты ее, – сказал Стах. – Техника штука капризная, сам знаешь…
– Я знаю, что в этом месяце нам увеличили план. А в следующем увеличат еще. И так будет теперь из месяца в месяц, пока не осилим проектную мощность. Спрашиваю – дадим план? Отвечают – дадим. Если техника не подведет. Так принято считать, что подвела техника. А чаще человек подводит технику. Какой-нибудь ротозей, вроде диспетчера Попутного, забутит пульповод, затопит камеру с углесосами, и будем стоять три дня…
Сергей был что-то слишком разговорчив. Так бывало с ним, когда он чувствовал себя виноватым. Майка не тот человек, с кем надо так разговаривать.
– Позвони ей, – сказал он Ольге. – Скажи, чтобы зашла к нам, когда освободится.