«Дзынь-дзынь!» – настойчивый звон колокольчика отдает болью в висках и затылке. Марк медленно открыл глаза, приподнял голову и осмотрелся. Он лежал под грудой одеял на низкой тахте с ажурными деревянными спинками. Напротив него на табурете сидел Матвей, помешивая ложечкой чай в стеклянном стакане. Где-то под потолком тускло горела лампочка, едва освещая нехитрую обстановку небольшой, квадратов на пятнадцать, комнаты без окон: покосившийся буфет без дверок у дальней стены, рядом с ним – металлический столик с круглой алюминиевой столешницей, как в городских кафе до войны, пару стульев и поблескивающую в углу пузатую газовую печь с радиатором.
– Где мы? – поморщился Марк.
– Ы-ы-ы! – Матвей улыбнулся, показав желтые зубы. Он поднял руку и задвигал в воздухе пальцами, изображая человека, идущего вниз по лестнице.
– Под землей? – нахмурился Марк. – В катакомбах?
– Ы-ы-ы! – одобрительно закивал Матвей.
Марк откинулся на подушку и закрыл глаза. В эти подземелья он лазил еще мальчишкой, и они навсегда изменили его жизнь. Он вспомнил холод, низкие потолки и темные бесконечные коридоры с щербатыми стенами. Пару столетий назад в них еще добывали ракушечник, но потом бетонное строительство вытеснило хрупкий камень, и катакомбы остались бесхозными. Городские власти закрыли доступ к ним, дети всегда найдут лазы и щели. Интернатские бывали в катакомбах чаще других. Запретные места манят, тем более если туда не могут пролезть надзиратели.
– Долго я провалялся? – Марк сел на кровати, потрогал колено, перетянутое плотной тряпкой. Оно не болело, и вообще он чувствовал себя здоровым.
– Ы-ы-ы! – Матвей показал два пальца.
– Двое суток? Хм… – Марк поджал губы. Диспетчер, наверное, его обыскался. Заказы в последнее время приходили каждую неделю. «И как там дела у Елены Эдгард?» – подумал он с тревогой.
Марк сбросил с себя одеяла и остался голышом.
– Одежду мою продал, что ли? – проворчал он. – Плащ-то довоенный, раритетный. Надеюсь, не продешевил?
Матвей в ответ осклабился, сходил к печке и вернулся со стопкой высушенных вещей.
– Шикарно! – Марк взял вещи и принялся одеваться. – Хорошо тут у тебя! – Он натянул ботинки, набросил на плечи плащ. Рука машинально залезла в карман, и пальцы нащупали шершавую рукоять пистолета.
– Ы-ы-ы! – Матвей придвинул к тахте круглый столик и перенес на него с печки армейский котелок. Пахнуло вареными овощами и мясом. У Марка засосало под ложечкой.
В котелке дымилась наваристая жижа из капусты, картошки и консервированной тушенки. Марк взял ложку и принялся жадно есть. Матвей протянул ему несколько кусков серого хлеба.
Минут через пять Марк отодвинул пустой котелок и вытер ладонью губы.
– Спасибо тебе, дружище! – Он встал из-за стола. – Мне пора.
Матвей замотал головой. Он, как прежде, взял Марка за рукав и потянул к незаметной в тени металлической двери с круглым штурвалом посредине, какие бывают в бомбоубежищах. Матвей покрутил штурвал, кряхтя, потянул дверь на себя. Мышцы на его руках вздулись, стальная плита поддалась и начала со скрежетом открываться. Из темной щели пахнуло холодной сыростью.
Матвей пошарил рукой по стене, раздался щелчок, и темнота за дверью сменилась тусклым желтым электрическим светом. Марк вслед за Матвеем шагнул через обитый клепаной сталью порог и очутился в узком каменном коридоре с шершавыми стенами. По потолку тянулся белый электрический провод. На нем через равные промежутки горели лампочки без плафонов. Между каменных стен оказалось значительно холоднее, чем в жилище Матвея. Марк поежился и ускорил шаг, чтобы не отстать от товарища.
Коридор шел под уклон, местами приходилось держаться за холодную влажную стену. Матвей, пройдя метров тридцать, толкнул плечом еще одну дверь, и Марк следом выбрался в просторный освещенный тоннель со сводчатым потолком. Под ногами, искривляясь, уходила в темноту узкоколейка.
На рельсах стояла ручная дрезина. Матвей взгромоздился на переднее сиденье, Марк сел напротив и осмотрелся. Тоннель выглядел ухоженным: рельсы блестели, на стенах кое-где виднелись свежие цементные заплаты. Катакомбники хорошо устроились: восстановили брошенную каменотесами железную дорогу, провели электричество и, похоже, как-то подключились к городскому газопроводу.