– Все, я решила. Я поеду, – наконец изрекла она.
– Во Владивосток? Ты с ума сошла!
– Да в какой Владивосток, ты что. Маразм, к счастью, меня еще не прибрал, и я еще трезво оцениваю свои поступки и шансы осуществить задуманное.
– Тогда объясни, куда ты собралась? Я же явно слышал «поеду». А учитывая блеск в глазах, мне все происходящее очень не нравится.
– Ну, куда я могу поехать, как ты думаешь?! Искать его родственников, конечно. Они должны хоть что-то знать про него…
– Где ты будешь их искать? Подумай, сколько лет прошло? Какие родственники?
– Что ты так разошелся, Сережа? Я, между прочим, тебя не уговариваю ехать с собой. Я как-нибудь управлюсь со своей вспышкой ностальгии сама. Ты, кажется, спал, когда принесли телеграмму? Так вот можешь идти спать дальше, а я поеду искать его родню.
– Хорошо, мама, ты можешь спокойно ответить, где ты собираешься их искать? – я понял, что эмоциональный накал ничего позитивного не привнес, а беседа от этого только перешла в русло взаимных упреков.
– Я помню, где жила их семья. Туда и поеду…
– Ладно, раз ты уже так настроилась, я вызову такси.
– Не нужно никакого такси. Я доберусь на автобусе, здесь не так уж далеко.
– Все понятно… Жаль, что ты не видела себя час назад, когда ты бледная хваталась за сердце и обрывала вещи на вешалке у нас в коридоре. Так что, уважаемая путешественница, мы поедем на такси и тем самым лишим пассажиров автобуса потенциального удовольствия лицезреть подобную сцену.
(– Н-да, – усмехнулся я про себя, – а ведь мне всегда казалось, что такие красиво-небрежные реплики могут быть только в хорошо отрепетированной сцене какого-нибудь спектакля или фильма). Ан, нет, бывает же, – и это доставило мне удовольствие.
Мама начала собираться, а я тем временем позвонил и вызвал такси. В итоге, когда мне перезвонила диспетчер и назвала марку и номер машины, уже, видимо, нас ожидавшей, мы были почти готовы.
Машина нас действительно ждала. Мы с мамой сели на заднее сиденье и поздоровались. Воцарилось неловкое молчание. Нельзя сказать, что «воцарилась тишина», потому как я не могу припомнить ни одного таксиста, у которого в машине была бы тишина. Поэтому правильнее было бы сказать «воцарилось неловкое молчание на фоне орущего радио».
– Давайте уже поедем, – не выдержала мама.
– А куда едем-то, – водитель посмотрел на нас в зеркало заднего вида.
Мама назвала адрес, водитель назвал в рацию свой номер и район, в который мы оправлялись. Рация прокряхтела в ответ подтверждение и пожелания хорошего пути водителю и нам заодно.
Мы ехали, и я смотрел в окно машины на совершенно незнакомый мне город. Тот город, в котором я родился и вырос. В котором я знаю все или почти все. Но все улицы и переулки, кафешки и магазины, в общем все в моем городе ассоциируется у меня только с моей жизнью, с пережитым здесь. Подсознательно я вспоминаю какие-то события, произошедшие на них, какие-то многократно пройденные мной маршруты… То есть город для меня имеет окраску прожитого именно здесь и именно мной. Но в тот момент я видел, как заворожено смотрит в окно моя мама, и понимал, что за окном она видит совершенно другой город. Город, которого я совершенно не знаю. Ее город. Нет, конечно, я отдаю себе отчет, что местоположение домов, их ориентация, фасады и крыши, геометрия улиц – все мы видим одинаково. Но чувства и ощущения, рождаемые взглядами на мелькающий мимо окон автомобиля пейзаж, у нас были абсолютно разными. А что я знал, про «мамин город»? Да почти ничего. Какие-то сухие обрывки, типа, что здесь когда-то был рыбный магазин или что это улица во времена ее молодости называлась совсем по-другому. И эта перемена меня сильно потрясла. Не знаю, может это звучит смешно, но именно потрясла. Я ощутил себя иностранцем, прибывшим в какое-то доселе совершенно незнакомое ему место. Ему интересно все: дома, вывески, лица прохожих, одежда, памятники… И он приникает к стеклу экскурсионного автобуса и впитывает, впитывает… Вот так и я: сидел и заворожено всматривался в до боли знакомый мне пейзаж. Удивительное ощущение.
Мы приехали в самый центр на одну из узеньких и уже сильно обветшалых улочек. Такая типичная улочка центра города, образованного не в этом веке и даже не в прошлом. Когда-то этот центр и был собственно городом. Потом к нему достраивались дома, потом фабрики и заводы… В итоге, теперь эти улочки, образчики красоты и ветхости, скромно ютятся меж большими проспектами, собирая на своих узких мостовых плотные пробки машин. Теперь даже кажется странным, что когда-то ширины этой улицы хватало вполне…