Затем я проник в живот. Продукты, съеденные вчера, уже разварились в белую кашицу. Я все еще злоупотребляю белковой пищей. А лед, который я глотал вчера, превратился в опаснейшую жидкую среду. В ней скрывались возбудители малярии. Я попробовал выгнать их вон, но они быстренько нырнули в закоулки кишечника, и за ними было не угнаться. Я направился дальше. Воздух стал горячим. Стенка желудка, казалось, дымилась от жара. Скверно пахло, как от гнойника. Сюда не попадало ни лучика света. Не удержав равновесие, соскользнул еще ниже. Все, что я трогал, отвечало жалящим укусом. Я набрал воздуху и с силой выдохнул. Эффект был необыкновенный. Все там заходило ходуном, взвилось воздушным вихрем. Меня швырнуло вниз, и я лишился возможности наблюдать, что происходило потом.
Очень подробно я обследовал затекшие мышцы бедер и колени. Дошел наконец до суставов пальцев. После этого я опять поехал наверх. На лбу выступило несколько капель пота. Жар в затылке уменьшился. Я подтащил к себе кресло и улегся в нем. Вот так, должно быть, лежишь в гробу. Пришло в голову: завтра утром наша уборщица находит мое бездыханное тело. Что произойдет? Сперва она подумает, что я проспал. Потом завопит благим матом. А в газетах появится сообщение: сотрудник редакции одного журнала найден мертвым в библиотеке. Его дочь осталась сиротой к...
Устав от неудобного кресла, я съехал на пол. Лег на груду журналов. Опять неудобно. Я разворошил журналы и навалил их на себя. Вспомнил, как на пляже в Сануре[26] лежат, зарывшись в песок, паралитики. Я тоже зарылся в журналы, оставив торчать одну голову. Стало уютнее. По всем жилкам начала разливаться теплота, и появились признаки того, что пот все-таки прошибет меня. Пожалуй, с этим приступом лихорадки я справлюсь довольно скоро. Я задышал ровно и опять попытался возбудить энергию во всех участках тела.
По журналам стала карабкаться мышь. Ее принюхивающаяся мордочка приближалась к моему лицу. Я лежал тихо. Если она посмеет подобраться еще ближе, значит, мое тело уже бесспорно не внушает никакого страха. Но нет. Мышь не решалась подойти поближе. Поцокала зубами. Тонко пискнула и рванула под стеллаж. Через некоторое время высунулась опять. Вот упрямая.
Я так и не знал, который час. Но с улицы опять стал доноситься шум проезжавших машин. Я еще воспринимаю эти звуки. Меня еще не совсем пристукнуло. Внезапно послышались тяжелые шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Вот он прошел мимо двери. Открылась другая дверь. Шаги удалились. Тишина. Опять стал приближаться,
Остановился перед дверью. Открыл дверь. Она заскрипела. Я боязливо ждал. Говорят, в нашей конторе есть привидение — злой дух в облике одного бывшего солдата КНИЛ[27]. Его изрубила на Куски толпа в этой самой комнате. Я ждал. Вдруг дверь оглушительно хлопнула. Внизу хлопнула еще одна. Это был просто ветер.
Зазвонил телефон. Неужели кто-то еще звонит в такой час? Часто бывает, что снимаешь трубку, а там молчат. Но он продолжал звонить. Верещал истошно, точно младенец, просящийся на руки. Собравшись с духом, я встал. Снял трубку, не решив, буду отвечать или нет. Отозвался:
— Алло!
— Алло, добрый вечер, — раздался низкий, но приветливый мужской голос.
— Кто говорит?
— Это я, пак. Вы еще не спите?
— Что это вы звоните в такое время?
— Вот какое дело, пак, — ответил он весьма дружелюбно. — Я хочу познакомиться.
— Как это познакомиться? Кто вы такой?
27
КНИЛ (сокращенное от Koninklijk Nederlands Indisch Leger) — Королевская армия Нидерландской Индии.