— Не суетись, Артем! Самое главное — ты смог это сделать! Продолжаем! — решил замотивировать меня друг — судя по всему, моей кисло-соленой миной уже можно было текилу закусывать.
Тяжко вздохнув я размял лицо руками и кивнул. Шоу должно продолжаться.
В таком духе мы и провели весь день, изредка прерываясь только на кофе, еду и перекуры. Рабочая такая обстановка!
Даже попытались работать с живыми организмами (в качестве такого организма вызвался сам Григорий). Долго спорили, обсуждали теорию и всячески оттягивали момент практического применения телекинеза на человеке (тем более на друге!). Шутка ли — абсолютно неизвестно как себя поведет моя способность в таких условиях! Откромсает ему какую-нибудь часть тела, а мне потом жить с этим. Нехорошо.
Как оказалось — зря опасались. Как бы я не напрягался, но максимум что ощутил Гриша — это легкое покалывание в руке, на которую я и пытался воздействовать. Немного посовещавшись мы пришли к двум вариантам: либо слишком слаб мой телекинез (что, как в дальнейшем показала практика, временно), либо Гриша — бесчувственная скотина (а вот это уже не лечится).
Но шутки шутками, а в дальнейшем, возможно, я и смогу применять телекинез к живым организмам (органика, если угодно), но проверять то будет не на ком: как выяснилось, на себя я в принципе не могу воздействовать телекинезом, по крайней мере никаких ощущений во время таких попыток у меня не возникало. Ну да и не больно то и хотелось. Человеческий организм, как известно — штука хрупкая.
Итак, перечисляю итоги — день выдался до крайности странный и не менее плодотворный, мы выяснили много новых и очень даже интересных фактов: я не могу воздействовать телекинезом на других людей (включая себя); также, помимо площади воздействия мы отметили и возможность регулирования интенсивности воздействия; обнаружили, что без помощи взгляда и жеста (как бы это странно не звучало, с учетом того, что первые проявления телекинеза были как раз таки с закрытыми глаза и без всяких жестов) сдвинуть даже самый завалящий карандаш у меня не получалось, правда немного позднее я все-таки смог сдвинуть (всего лишь сдвинуть, даже не приподнять!) один из фломастеров при помощи периферийного зрения.
К слову — после почти каждой попытки (и в зависимости от приложенных…усилий?) мне требовалось некоторое время для восстановления сил (моральных сил? Энергии жизни? А может, всем известной маны? Мы так и не поняли тогда). После чего, мы вновь приступали к локальному истреблению предметов посуды, да и не только посуды.
Ну и, наверное, самый важный факт — мои способности прогрессируют! К примеру, если в начале дня я кое как мог приподнять пресловутый карандаш (и пару секунд удерживать в воздухе), то под конец наших изысканий смог поднять, без малого, полулитровую кружку (моя гордость) и продержать ее на весу ровно одиннадцать секунд. Не буду врать, я чертовски надеялся на возможность роста!
Покончив с экспериментами, мы оглянулись, пришли в ужас от открывшегося нашим взглядам комнатного хаоса и дружно прошли кухню за новой порцией напитка бодрости.
С уборкой мы закончили уже ближе к полуночи. Сидя на диване мы курили (на кухню идти уже было банально лень) и вяло перекидывались ничего не значащими репликами:
— Слушай, а как тебе Леночка из операционисток? — спросил вдруг Гриша.
— Которая Бузаева что ли? — в недоумении спросил я.
— Да! — яростный блеск в глазах Гришу подсказал, что шутить на эту тему сейчас не стоит.
Я удивленно на него посмотрел, подумал… Потом еще раз подумал и честно ответил:
— Да никак. Помню о ней только то, что она нас знатно подставила перед нашим биг-боссом.
— Это чем же она вас подставила? Где операционный отдел, а где вы? — прищурил глаза Григорий.
— Да проехали, ты к чему это спросил то, Гриш?
— А я вот на свидание хочу ее пригласить! В эти выходные! — мечтательно произнес Гриша.
— Погоди-ка! Ты же вроде встречался с Алиной из тех же самых операционисток? Их же там всего шесть девушек работает, включая их руководительницу! — наставительно произнес я.
— Ну и что? — непонимающе уставился на меня друг.
— А то, что они там уже все в курсе как твоих недостатков, так и твоих перспектив, уж не сомневайся. Получше тебя знают, на что ты способен, а чего от тебя ждать не приходится. — широко улыбаясь ответил я другу.
— Да? Не подумал. Это надо обмозговать. — нахмурился Гриша.
Минут пять мы сидели молча, думая каждый о своем и просто получая кайф от того самого чувства, которое нередко подбивает людей на разнообразные трудовые подвиги — чувства хорошо выполненной работы.