Кто-то начал прищуриваться, кто-то приблизил ствол к боку, готовясь к стрельбе от пояса. Время словно замедлило своё течение и я мог разглядеть каждый шаг и каждое дальнейшее действие. Однако, профессионально воспользоваться неожиданным открытием я тупо не успел, на автомате накинув на тело «броню» и повалившись на землю.
Видимо, эта неряшливость спасла меня от участи быть растрелянным. Броня точно также давала откат от использования способности, ну а теперь я даже рад, что так получилось. В момент моего падения двое смельчаков уже прицелились и открыли огонь, но попали только в кирпичную стену. Я же, толком не имея возможности встать и отбиваться, продолжил инерцию падения, закатившись за ближайшие надгробия, которые тут хранились на продажу. Больно ударившись головой и на секунду потеряв звуки реальности, очнулся я уже когда звуки стрельбы заполонили всю округу.
О переговорах, разумеется, не могло идти и речи. Мне до сих пор было не ясно, почему они вообще открыли огонь по мне рядом со штабом, когда знали, что их босс находится внутри, ну да не будем пытаться представить мышление людей из категории «опасное быдло». Важно было то, что меня хотели в буквальном смысле «изрешетить», остальное не имеет значения.
И то ли эта мысль стала триггером дальнейших действий, то ли я реально настолько сильно хочу жить, что перешёл черту, за которую меня не грех назвать «грешником». Я не думал о том, что будет с теми, кто станет целью груды заготовленных надгробий и что будет с человеком, в которого оно попадёт. Не волновал меня и откат, который неминуемо должен был последовать. Я просто начал делать то, что было необходимо, начав обстрел каменными плитами во все стороны. Не глядя куда, не глядя зачем и не глядя почему, я просто кидал и кидал надгробия, пока выстрелы не закончились.
Спустя какое-то мгновение мрачной тишины, кладбище заполонилось звуками с новыми силами. На смену выстрелам пришли крики боли и покрикивания выживших в бойне. Понимая, что ещё ничего не закончено, я уже собирался поменять место дислокации, дабы не стать слишком лёгкой целью для добивания, но разговоры вскоре прекратились. Послышался звук мотора, крик ещё одного раненного, которого, видимо, кто-то скинул с машины и скрип резины. Машина уехала также быстро, как и приехала, забрав с собой самых целых.
Понимание такого простого факта пришло ко мне с запозданием. Я тем временем и правда прополз несколько метров, спрятавшись за очередным надгробием, но более никто кроме раненных на поле боя не остался. Как я это понял? Попытался провести разведку одним целым глазом. Во второй во время перестрелки попала каменная пыль, от рядом отколовшейся плиты, так что сейчас он неимоверно жегся, заливая слезами правую щеку.
В один миг ранее запомнившаяся картина пустыря с полуразрушенным «штабом» теперь была полна боли, крови, камня и нескольких тел, валяющихся в агонии. Не сказать, что вокруг один ад, но что-то очень сильно на него напоминало. Особенно мне в «глаз» бросился примерно моего возраста парень, который с тщетностью и болью на лице пытался сбросить с себя каменную плиту. От взгляда на то, что творилось у него ниже пояса меня начинало одолевать тошнота и я старался больше не опускать туда взгляда.
Не знаю зачем, но меня вдруг охватило чувство сострадания и я решил помочь неприятелю. Сконцентрировавшись на плите и с трудом оторвав её от красного от крови тела, меня тут же достиг «откат», которого со мной ещё никогда не бывало…
— А-а-а-а….. — закричал я, приняв неосознанное участие во всеобщем болевом балагане.
Когда голос охрип окончательно и глотка больше была неспособна оповещать округу о сиюминутной слабости, из её недр послышалось отдалённое карканье. Провалявшись, словно в самом ужасном сне, несколько минут, жестокая и беспощадная головная боль, которая набросилась с тисками на моё серое вещество, начало потихоньку отступать. Телу начало возвращаться власть над органами чувств, раздвоение перед глазами стало пропадать и моё сознание опять погрузилось в пучину страданий.
Всё это время, пока я валялся в отключке, понятное дело, никому из умирающих проще не стало. Они, словно, подхватили мой отчаянный крик, искренне веря, что это поможет им пережить боль или потерю половины тела. Не знаю почему, но именно в тот самый момент я почувствовал удовлетворение. Мысли о сострадании к пареньку мигом заменились желанием как можно быстрее свалить из этого ада. Мир вокруг стал слишком сложен, груб и не интересен, чтобы я теперь мог на него со всей осознанностью обращать внимание. Не сказать, что мне стало резко на всех наплевать, но чувство сильнейшей апатии, наградившей меня в тот момент — это явный признак последствий от бесконтрольного использования телекинеза. Такое мы уже проходили, хотя с приходом на «праздник» к коллектору было всё по-другому…
С грустью усмехнувшись из-за нахлынувших воспоминаний, я с трудом поднялся во весь рост и поковылял в сторону побоища. Как бы мне действительно не хотелось просто взять и уйти, я не мог себе этого позволить. Всё произошедшее — сугубо моя личная ответственность, так что бросать дела на половине я не собираюсь. Натворил дел, да, но это не отменяет того факта, что если я сейчас всё брошу и сбегу — станет только хуже. А так… есть все шансы «договориться», как бы мрачно это не звучало…
Игнорируя крики при моём появлении и не смотря на раздавленные тела, коих в общей сложности было порядка 3-х, я с трудом нагибаясь, начал собирать оружие вокруг. Краем глаза уже успел убедиться, что «боеспособных» единиц тут не осталось, двое калек, которым сейчас ни одна медицинская помощь не поможет, не в счёт.
Уже отвыкнув делать всю «мелкую» работу руками, я даже подзабыл, каково это. Не жалея спины, которая тоже по какой-то причине болела, спустя несколько минут в моём распоряжении оказалось четыре пистолета. Они тут же отправились в ближайшие кусты и мой «безразличный» взор теперь был направлен в сторону штаба.
Очень не хотелось вести разговор с головной болью, от которой даже думается с трудом, но выбора у меня не оставалось. Взяв себя в руки и немного уверенней зашагав, игнорируя боль из-за растяжения ступни, я зашёл внутрь пистолетом вперёд. Один, всё же, пришлось оставить. Так и безопасней, и при случае можно им «угрожать», не надеясь на завядший телекинез.
Проведя взглядом по ногам рыжего, которые до сих пор торчали из-за стола, не меняя своего положения, я на мгновение растерялся и завис на его ногах взглядом. Послышался металлический щелчок и скрип скотча, из-за чего пришлось резко развернулся, сжимая пистолет до побеления. Источником звука был тот самый «крикун», который ещё рядом с девяткой ни во что меня не ставил.
-..М-может передумаешь? — с хрипотой спросил я, нацелив в его сторону ствол.
Этот тип по какой-то причине смог освободиться одной рукой от сантиметрового слоя скотча и доползти до пистолета, который я закинул в угол. В ином случае я бы его даже не спрашивал, но тут, когда ранее брошенный ствол был направлен в мою сторону, играть в ковбоя мне не хотелось. У нас же не для этого голова на плечах, чтобы играть в дуэли 19-го века…
Жаль, но вместо ответа крикун натянул тупую улыбку, полную превосходства. Сердце забилось с новыми силами, придав организму бодрости. Уже можно было услышать треск рукояти Макарова, который я продолжал сжимать на безмолвие своего оппонента. А всему виной было осознание того просто факта, что он меня не хотел слушать. Такое лицо я уже видел. Именно так выглядит человек, которому нечего терять и ничего не стоит спустить кур….
— Сто..
Не успел я выкрикнуть, как раздался двойной выстрел. Буквально на секунду время опять замедлилось и я видел как пуля, выпущенная с моего орудия, пробивает крикуну голову. Его же снаряд угодил в косяк двери, отрекошетив мне в руку. Вот же бл**ство…
Забившись в угол и прижав раненную конечность к туловищу, на мгновение на меня налетела вселенская тоска с полной пустотой внутри. Когда наваждение спало и смысл жизни обратно вернулся на место, я кое-как, не давая крови упасть на пол, осмотрелся. Больше никакого движения в комнате не было. Высунув голову из дверного проёма и не заметив никаких перемен на улице, наконец-то предстоял черёд самого ранения.