САНЯ. Холодильник. Мне холодильник рожи, что ли, строит?.. Довольный, щерится как… Пенсия с гулькин хрен, суставы болят, а он тут щерится как!.. (Ревниво Нюсе.) Понравился, что ли? Глазёнки-то, смотрю, прямо забегали.
НЮСЯ. Сашка, ну тебя к чёрту. Ложись давай, ложись. Сейчас укольчик тебе пропишу за непослушание… (Идёт к трюмо и набирает шприц из ампулы. Саня ложится на живот и спускает штаны для укола.) Гриша, смотри, как старался: за шестьдесят тысяч нам новый телевизор установил, специально из рейса отпросился. Потом, говорит, вместо жигулёнка тебе иномарку старенькую подарит – она хоть и старенькая, а всё-таки получше твоего жигулёнка…
САНЯ(смягчаясь). Ладно, утешалка ты совхозная… Давай уже втыкай свой яд, пока я не передумал.
НЮСЯ. Я тебе передумаю – щас в одно место воткну, будешь как козёл прыгать.
САНЯ. Тебе это место ещё самой пригодится… На меня в этом вопросе старость не действует.
НЮСЯ. Лежи давай, бабник-инвалид. (Вонзает укол мужу в ягодицу.) Болючий укол?
САНЯ(стиснув зубы). Ух ё!.. На лидокаин денег, что ли, пожалела?
НЮСЯ. Нет в нашей аптеке обезболивающих – терпи.
САНЯ(стиснув зубы). Ох, сдохнуть бы скорей!.. Чего долго так?
НЮСЯ. Тебе же легче делаю, дурачок, потихонечку.
САНЯ. Ох, как бы щас матерком припустил! С оттяжечкой!..
НЮСЯ. Ну, а кто мешает?
САНЯ. Боюсь, у тебя уши отклеятся.
НЮСЯ. Трепло. (Наконец-то вынимает шприц из ягодицы.) Одевайся.
Саня натягивает штаны и пытается сесть, но тут же кривит лицо от боли и поворачивается набок.
САНЯ. Ух, ё!.. Сиденье весь день будет ныть теперь…
НЮСЯ. Ладно, завтра отдохнёшь от уколов.
САНЯ. Да ты не жалей, это я для успокоения ворчу.
НЮСЯ. Ага, разжалелась прям. Забыл, какой день завтра?
САНЯ. Ой, путаюсь я в твоих праздниках: то Февронья, то Хавронья – не морочь меня.
НЮСЯ. Саша, мы с тобой уже сорок лет вместе живём. Забыл? Гриша нам почему телевизор-то подарил?
САНЯ. Да почему я забыл-то, не забыл я. Велика важность. Были бы молодые, уже давно бы разбежались.
НЮСЯ. Ну сказанул.
САНЯ. Надоела ты мне – всё точишь и точишь мозги. Одно слово – учительница. Как тебя дети-то терпели?..
НЮСЯ. Я их по башке колотила и в угол ставила. Чего примотался?
САНЯ. Вот такие как ты и воспитывали строителей коммунизма. Понастроили, матрёна мать.
НЮСЯ. Саш, не начинай. Чего жизнь друг другу портить, уже немного осталось. Пусть молодёжь теперь свои идеалы строит.
САНЯ. Ну да, мы им наворотили, они теперь – разгребай.
НЮСЯ. Саш, у тебя дед тоже не спрашивал, когда за большевиками пошёл. Давай лучше я тебе массаж сделаю. На бочок повернись.
САНЯ. Да ну его к шутам. Ты мне толком скажи, завтра пить, что ли, будем?
НЮСЯ. Праздник. Из чулана вишнёвку достала – м-м – рубиновая прямо!
САНЯ. Ладно, тогда не буду расходиться с тобой. (Смеётся.) А то одна тут по рукам пойдёшь.
НЮСЯ. Вот дурак старый!.. Щас космы-то подёргаю!..
Нюся шутливо треплет мужа за волосы.
САНЯ(шутливо отбиваясь). Нюська, у тебя ещё гормоны играют, что ли?.. Или дурь лезет?..
НЮСЯ. И дурь лезет, и гормоны прут… И волосёнки твои никчёмные выдрать охота.
Второй эпизод
На следующий день. Перед тахтой стоит низенький журнальный столик, а на нём тарелка с салатом и варёной картошкой, с края стола свисают перья зелёного лука. Саня смотрит на стол с плотоядной улыбкой и кричит в сторону кухни.
САНЯ. Ну, а где вишнёвка твоя?
НЮСЯ. О, пьянчужка, потерпеть не можешь. (Вносит в комнату пузатый графин с рубиновой жидкостью на блестящем металлическом подносе.) Смотри, Саш, тебе сейчас много пить нельзя. Почки откажут – сдам тебя в инвалидный дом.
САНЯ. Ага, сдаст она. С тоски подохнешь.
НЮСЯ. Ничего, как-нить развеселюся… Рюмку зараз не пей, потихонечку… (Разливает настойку по рюмкам.)
САНЯ. Развеселится она. Армян, что ли, с рынка пригласишь?
НЮСЯ. Можно и армян, у них денег куры не клюют.
САНЯ. Ох, Нюська, если б не болячки, я б тебя погонял по дому.