Он помедлил.
— Это означает, что дети должны провести определенное время в школе, изучая основы, прежде чем отправиться на подростковый уровень. Хотя школа в любом случае необходима. Она учит детей не только читать и распевать скрижали, но и выполнять долг и обязанности перед ульем.
Я уже понимала, что основная цель школы — социальная подготовка детей к тому, чтобы стать послушными домашними пчелами и служить улью. Меня это не слишком радовало. С другой стороны, я точно знала, какой вред могут принести дикие пчелы.
Сейчас я видела, что небо на востоке стало гораздо ярче.
— Прасолнце встает, да? Лукас взял меня за руку.
— В небе появятся интересные краски. Не беспокойся, мир не занимается огнем. Прочитай меня.
Я коснулась его разума. Один уровень мыслей Лукаса сконцентрировался на восточной стороне неба, другой — на поддержке меня, а третий заполнился непонятными техническими деталям импринтинга.
— Не будь я телепатом, — сказала я, — Элден не похитил бы меня. Я бы не боялась Внешки, не зациклилась бы на Форже, и подростковый уровень прошел бы иначе.
Я несвязно бормотала, будто слова могли закрыть происходящее перед моими глазами. Всплыли воспоминания о Лотерее и испуганной девушке, отчаянно говорившей сама с собой.
— Почему небо покрылось такими полосами?
— Это облака в небе, — объяснил Лукас. — На рассвете и закате они приобретают разные цвета.
— И Лотерея не сочла бы меня особенной, — вновь затрещала я. — Лукас, если бы я не была телепатом, какую работу предоставила бы мне Лотерея?
— Понятия не имею. Как только в тебе распознали телепата, обычная последовательность тестов прервалась.
Теперь восточная сторона неба выглядела пугающе яркой. Я продолжала страдать от проникновения в чувства других людей, но сейчас могла обратить это себе на пользу. Я укрылась в эмоциях Лукаса, позволила им окутать себя, и вид неба внезапно изменился.
Его восточная часть казалась не пугающей, а невероятной, сияя богатым сочетанием красного, оранжевого и желтого. Я смотрела на это с трепетом и восхищением. Парки, медленно зажигавшие огни с переходом от лунной к солнечной яркости, не имели ничего общего с происходящим.
— Ты не догадываешься насчет меня?
— Я не могу гадать, что случилось бы с тобой в Лотерее, — ответил Лукас. — В улье существуют десятки тысяч профессий. В любом случае, лучше не знать. Ты могла бы расстроиться.
— Нет, если бы мне грозило стать техником канализации девяносто девятого уровня. — Я увидела веселье в глазах Лукаса и вскрикнула в шоке. — Что? Нет никаких техников канализации девяносто девятого уровня?
Лукас с трудом сдерживал смех.
— Это городской миф, намеренно поддерживаемый ульем. Любой может ощутить греющее душу превосходство, пошучивая о бедных техниках канализации девяносто девятого уровня или обработчиках мусора, живущих в лачугах, втиснутых между труб. Правда в том, что ниже девяносто шестого уровня никто не живет. Уровни с девяносто седьмого по сотый в основном используются для технического обслуживания и хранения.
— Ах, — простонала я.
— Все ульи стремятся к самодостаточности, — продолжал Лукас. — Но наш — едва ли не полностью закрытая среда. Мы берем малую часть ресурсов из Внешнего мира, понемногу торгуем и имеем собственную морскую ферму, но по большей части, не зависим от других ульев и Внешки. Воздух, вода, пища, энергия — все это восстанавливаемые ресурсы. Наш реальный эквивалент обработчиков мусора — это специалисты-экологи первого уровня, жизненно необходимые для благополучия улья.
Я покачала головой.
— Сперва оказалась блефом история с носачами, теперь не существует техников канализации девяносто девятого уровня. Ты не представляешь, как я беспокоилась, что стану одним из них.
На этот раз Лукас не смог сдержать смех.
— Я неспособен продублировать сложность процесса Лотереи, — захлебнулся он, — но абсолютно уверен, что тебя определили бы гораздо выше девяносто девятого уровня.
Он снова разразился смехом. Я осторожно попыталась отделить свой разум от его, позволяя собственным эмоциям взять верх. Сейчас сияющая сфера Прасолнца двигалась над горизонтом, но я не сгорела. И не сбежала с криком. Я слегка занервничала, испугалась и насторожилась, но ужас ушел.