Сколько боли остаётся в детских душах только потому, что они не могут сказать о своих страхах вслух…
Мне запомнилась одна девочка, Люция. Ей было девять лет, она страдала острой формой социофобии. Просыпалась по ночам от кошмаров, в мокрой кровати. И молчала все время, ни один психолог не мог понять, что с ней. Потому что она не шла на контакт.
Я плакала, когда считывала ее эмоции и мысли, когда ей задавали вопросы. И сама просыпалась от кошмаров, когда засыпала в кресле рядом с ней. От ее кошмаров, передавшихся мне во сне… Держала Люцию за руку и слезы текли по моим щекам.
Родители иногда бывают жестоки, даже самые близкие люди могут причинить столько боли… Ее мать с самого детства внушала Люции, что дочь мешает ей жить, и никто не полюбит ее. Ведь она не хотела этого ребенка, а, значит, никому она не нужна. А ведь эта горе-родительница искренне делала вид, что не понимает, почему ее ребенок медленно чахнет.
«Надо было оставить тебя на пороге больницы», — звенело у меня в голове в тот момент, когда Люция впервые протянула мне руку, а потом расплакалась в моих объятьях.
Мать лишили родительских прав. Люцию забрала бабушка — мать родного отца, который её очень любил, по воспоминаниям самой девочки. К сожалению, отец погиб в аварии. Она так по нему скучала…. Счастье, что всю его любовь к дочери забрала себе бабушка и отдала этой несчастной девочке. Ведь это продолжение ее сына. Я навещала Люцию через пару лет — это был совсем другой человек. Жизнерадостный, улыбчивый подросток.
Вот только все эти солдаты — не подростки, не женщины и дети. Это были совершенно другие люди, с которыми мне никогда не приходилось сталкиваться вплотную. И от этого было не по себе. О чем думала Конфедерация? О чем, в конце концов, думала я?
Впервые меня посетила мысль, что тут что-то не так. Сколько телепатов работает на армию? Огромное количество. Большая часть от всего числа. А послали меня. Почему?
Отличные характеристики? Безусловно. Но это были гражданские характеристики, здесь же, на базе, требовались совсем другие навыки и умения.
Хмм…
Переодевшись, я поспешила покинуть простую, можно сказать, даже суровую комнату-каюту: здесь находилось только самое необходимое и ничего лишнего. Комната была будто голая: кровать, стул, тумба, стол и зеркало. Ванная комната, совмещённая с санузлом. Минимальная электроника для связи и работы. Все. Эх, все-таки мне придется труднее, чем я ожидала. Эти вояки, вообще, позволяют себе какие-нибудь слабости? Простые человеческие радости? Так же можно умереть с тоски…
Казённые коридоры, выкрашенные в одну темно-зеленую краску, высокие, тренированные военные, чем-то похожие друг на друга… Наверное, напряжённым выражением лица. Прямо как у Моргана.
Бррр….
— О, Алисия, а мы уже вас ждём, — улыбнулся Коршунов Константин Викторович, указав мне на кресло напротив стола, — Присаживайтесь. Обожаю пунктуальность. Не то, что некоторые — приходят раньше и приходится смотреть на их кислые лица.
Я увидела того, кто был настолько не пунктуален, что пришел раньше — ну конечно же, это был Морган Ортейл, приходилось ли сомневаться? Мужчина развалился в кресле, будто был хозяином жизни с таким выражением лица, словно в одиночку спасает планету, а мы ему только мешаем. Надменный хам. Я чувствовала, что все больше и больше испытываю к нему неприязнь.
Как хорошо, что он не эмпат! А то уже давно бы почувствовал флюиды моего раздражения при встрече с ним. Мысли-то свои я защитить смогу. А вот с чувствами всегда сложнее.
Надеюсь, мне удастся отстоять свое личное пространство и ограничить взаимодействие с ним. В конце концов, я привыкла работать в одиночку. Не думаю, что этот ограниченный мужлан имеет достаточные умственные способности и навыки, чтобы решить поставленные задачи. Иначе меня бы здесь не было.
Морган взглянул на меня, окинув медленным непроницаемым взглядом с головы до ног. По телу прошлись мурашки. От дискомфорта дернулись плечи. Надеюсь, они не заметили этого. Не заметили же, правда?
По взгляду Коршунова стало понятно, что всё-таки заметили…
На Моргана я даже не стала смотреть — просто непроницаемая стена. Бесполезно.
— Ну, как разместились на новом месте? — дружелюбно спросил Коршунов. Всё-таки как мне нравится этот мужчина. Вроде начальник, капитан, и подчинённые у него требуют стальной хватки, а он смог сохранить в себе столько мягкости и дружелюбия!