Кинув косяка на несколько ошарашенный президиум и зацепив краем глаза Артемьева, откровенно давящего лыбу, я нахально добавил в зал:
— А ответственные товарищи тут пока обсудят важные вопросы, до решения которых мы с вами всё равно ещё не доросли. Верно?
И прыгнул прямо к дверям, на выход, в процессе развернувшись на 180 градусов. Крикнул оттуда громко: “Ау!”. Молодёжь давай головёнками крутить заполошно, а я прям из коридора уже, считай, увидел: глазки-то загорелись кой у кого! Похоже, не балуют их тут живым словом да делом. На завтрак — строем, на отбой — опять строем. Между — учим Устав. Вот ничего у нас не меняется. Точнее, слава богу, у них тут. У нас-то всё ещё хоть так-сяк.
Тут бац, один из парней — тот самый “стометровый” Гриша — тоже прыгнул прямо ко мне! Развернуться и не пытался, конечно, но то ничего — обучим.
Нам бы хоть одного на замену Жорке — почему-то появилась у меня такая уверенность, что больше мы нашего срочника не увидим.
Глава 29
Повезло — от какого-либо общения с институтскими меня избавил Артемьев. Совершенно. Даже глазом не моргнул, просто принял троих ”избранных”, молча кивнул на моё “этих нужно оформить на выезд”, и уже через полчаса просемафорил от дверей, мол, можем выдвигаться.
Ну и поехали — устраивать сентиментальное прощание я не собирался.
Уже буквально перед посадкой в наш микроавтобус я спросил новобранцев, что им ближе: пообедать здесь в столовой или заехать в какую-нибудь бургерную по дороге, они, не задумываясь, единогласно выбрали “по дороге”. Хм, симптоматичненько. Правда, тут уж подпол скривился совершенно недвусмысленно, как лимон целиком съел. Ну да это мы переживём, тем более, что спорить он опять не стал. Больше того, на заправку возле МКАДа мы заехали совершенно без каких-либо телодвижений с моей стороны. Молодежь порывалась немедленно броситься в расположенный рядом Бургер Кинг, но на самостоятельные забеги поднадзорных терпения Артемьева не хватило, самодеятельность не прошла. Обедать мы двинулись со всей возможной помпой, окружённые охраной, медленно и печально. Подозреваю, подпол бесился из-за того, что народу у него было маловато: это на одного меня пять охранников — уже толпа, а когда “объектов” аж четверо… жидковат заслон получается!
Артемьев, конечно, сделал попытку нас ограничить — сначала предлагал надиктовать заказ в окошко драйв-ин, потом — в машине хотя бы поесть, но я, помня о том, что для молодых это целое приключение, глоток свежего воздуха, которого они, по-видимому, месяцами были лишены, на своём стоял незыблемо, аки скала.
Мне самому есть не хотелось, так, поклевал чего-то для порядка. Охрана и вовсе в празднике жизни участия не принимала, они даже не садились, стоя вокруг стола с оттаявшей молодёжью хмурыми серыми башнями. Вокруг они смотрели очень внимательно, явно имея на то соответствующий недвусмысленный приказ, поэтому, когда я вышел на улицу под хмурое осеннее небо, за мной выскочил только Артемьев. Я обернулся, посмотрел на него не без удивления. Успокоил:
— Да я подышу чуть-чуть и в автобус пойду. Вон он, на стоянке, заправился уже, я вижу.
— Я не о том, — отозвался подпол. — Прогуляемся?
Мы повернули в сторону, противоположную стоянке с нашими машинами. Гулять там было особо негде, конечно… Но я подпола понимал: у нас в Долгопрудном нет и этого, сейчас, скорее всего, просматривается и прослушивается каждый миллиметр территории. Не посекретничаешь.
— Я с тобой за профессора хотел поговорить, — без долгих заходов начал Артемьев. Я хмыкнул скептически. — Ну да, да, я ж вижу, как вы на меня волками смотрите с Либановым.
Мой внимательный взгляд он выдержал стоически, а когда я показал рукой перед собой, приглашая продолжать — и прогулку, и рассказ — выдал неожиданное:
— Это всё — трагическое стечение обстоятельств. Ты же знаешь, что у него дети проживают в странах — членах НАТО? Англии и США, если быть точным. И он к ним обязательно каждый год ездит. А жена его и вовсе там, считай, живёт! К примеру, знаешь, сколько времени гражданка Одинцева Мария Дмитриевна провела на территории Российской Федерации в этом календарном году? Ноль дней, ноль часов и ноль минут!