— Ерунда, — отмахнулся тот. — С первым типом тоже поначалу так было!
И тут же заметно посмурнел:
— Вот только совершенно неясно, когда мы сможем хоть что-то с этим сделать. И сможем ли… — встрепенулся, заглядывая мне в глаза: — но ты это точно придержи, хорошо? Не надо никому сообщать!
— Да что я, дурной, что ли, — попытался вставить слово я, но он не слушал:
— Да, я даже в журнал заносить не буду! И данные контроля сотру! И вообще выключу этот экспериментальный модуль к хренам! — тут он остановился, посмотрел на меня неожиданно трезвым спокойным взглядом и добавил: — Да и документацию на этот датчик тоже стоит из пакета изъять, как думаешь?
— Пакета? Какого пакета? — я к этому моменту окончательно потерялся.
— Ну как — какого? Мы ж не хотим после себя потоп оставить? Я, во всяком случае, не хочу. У тебя другие мысли?
Я с силой сжал виски. Вот совершенно я на что-то подобное не рассчитывал сегодня! Вообще хотелось отдохнуть! Да лучше б я “заболел” и остался там, в номере, с Рыжей! Какого хрена вообще?!
Видимо, эмоции мои читались достаточно ясно, потому как Либанов выдал неожиданное:
— Ты извини, что я тебя напрягаю, я вижу, ты не в том состоянии сейчас, чтоб глобальные вопросы решать, но проблема в том, что у нас, скорее всего, времени совсем нет. И хотелось бы хотя бы начерно определить стартовые позиции. Это ты в любой момент вжух — и ищи ветра в поле, а мне деваться некуда. Хоть на крышу по пожарной лестнице выбирайся, и… — он махнул рукой.
Мне стало стыдно.
— Сейчас, — хрипло проскрипел я, — соберусь. Воды найди.
Либанов подскочил, суетливо кинулся обыскивать шкафы, набрал там штук пять бутылок — разных, выстроил шеренгой на столе. Чудак-человек, пять-то мне зачем? Не глядя, взял крайнюю, выпил в один присест. Холодная. Даже полегчало сразу!
— Давай ещё раз. И поподробнее.
Андрей выдохнул, явно сосредотачиваясь.
— Так. Подробнее. ОК! Я считаю, что нам надо сесть и определить наши позиции по тому, как мы будем вести себя дальше. Я ведь правильно понимаю, что ты рассматриваешь возможность куда-то отсюда, — он неопределённо покрутил кистью, — уйти, и без возврата?
Долгие пару минут мы молчали, потом я кивнул. Либанов отреагировал немедленно:
— Меня с собой возьмёшь?
На это уже требовалось отвечать, но так сразу я не решился:
— А оно тебе надо?
И опять он без малейшего промедления:
— Да. Я уже сказал, у меня нет альтернатив. Больше того, я уже решил, — он опять, тем же знакомым жестом, что и перед бомбардировкой авианосца, полез во внутренний карман и достал оттуда конверт. — Держи, тут всё, что я думаю.
Я осторожно взял конверт, помедлил.
— А… там сколько?
Дикий взгляд был мне ответом. Не дав завлабу брякнуть какую-нибудь ересь про деньги-не-деньги, я поправился:
— Там только твоё? Или проф…
— Нет. Я ему предлагал, завуалированно, без деталей, он отказался. Говорит, старый уже, давно пора было уйти на покой. Надеется, что внуков к нему пустят когда-нибудь…
Тут мы оба, не сговариваясь, пожали плечами.
— Так что за пакет?
— Да, пакет. Ситуация тут такая. Я не хочу, чтобы всё, нами наработанное, кануло в Лету. У нас тут масса всего, очень нужного для страны, людей. Мы можем сэкономить массу времени тому же Алексею, если его поставят на наше направление. Ну и прикол с забросом чего хочешь куда угодно — это ж вообще никто, кроме нас, не копал даже!
— А почему не сам? — поддел его я.
— Потому что я не готов стать государственным рабом, — не задумываясь ответил Либанов. — Вот ты же сам участник всех событий с начала и до нынешнего времени — скажи, тебе эволюция нашей охраны как вообще? Не напрягает? И ладно ты — у тебя хоть какая альтернатива есть, и то — сам знаешь, и против тебя приём найти можно. А я? Да меня хоть завтра запирай на этом этаже — и привет, пишите письма! Или подкоп рой, как граф Монте-Кристо!
— А я думал, главное то, что ты против войны, — выдавил я ошеломлённо, только чтоб сказать хоть что-то. Вот не думал я, что он настолько резко против ужесточения “режима безопасности”. Честно говоря, мне вообще мнилось, что основным мотивом, пусть и не произносимым вслух, была Алина, которую Артемьев увёл! А оно вон как, оказывается.
— Против, конечно, — кивнул он с готовностью, — как любой нормальный человек. Но и против лозунга “кто к нам с мечом, тому его взад по самые гланды” тоже никаких возражений не имею, толстовщиной не страдаю. Дорогим партнёрам давно пора борзые крылышки подрезать. А самое тут смешное, что с этим куда лучше тот же Лёха справится — у него и мозгов хватит, и рефлексий на порядок меньше, и человек он… “системный”, что ли. У него идея быть винтиком в большой машине внутреннего отторжения не вызывает, вот такой человек, потому, поменяй меня на него — и всем станет только легче. Только вот объяснить это всяким генералам я никак не смогу! Помнишь же, как оно с Одинцевым получилось? Всего лишь на загран заявление подал человек! Хорошо, в госизмене не обвинили! А просто арестовали, сунули в камеру, мурыжили допросами, а потом выкинули с работы с волчьим билетом. Семью, считай, порушили, карьеру зарезали навсегда. Вот на кой мне этот вечный дамоклов меч над головой, скажи?!