– Некурящие, – коротко бросил Андрей Петрович.
– Некурящие, – эхом повторил второй голос, – ну и мужики нынче пошли. Ох-хо-хонюшки…
– Женщины с низкой социальной ответственностью, – кивнув в их сторону и вздохнув, сказал Андрей Петрович.
– Простите? – не понял сокамерник.
– Путаны-с, – пояснил профессор, – проштрафились чем-то перед… – И вместо того, чтобы закончить фразу, многозначительно указал глазами наверх.
– Богом?! – поразился пришелец.
– Х-м-м… – поперхнулся Андрей Петрович. – Почти, а если точнее, перед товарищем начальником. Он здесь и бог, и царь. Что ж поделаешь, истинный Бог далеко и непонятно, что хочет, а товарищ начальник здесь, и что хочет он, понятно абсолютно всем. А царя, царя сковырнуть недолгое дело. А вот начальника в России не скинуть никогда.
– Вы забываетесь, сударь, – оглянувшись вокруг, неожиданно возвысил голос незнакомец. – Имев несчастье однажды заслужить гнев покойного императора своим легкомысленным суждением касательно афеизма, я с истинным раскаянием и твердым намерением обещал государю не противоречить моими мнениями общепринятому порядку. И посему попрошу вас всуе его имя при мне не поминать!
– Позвольте… – хотел было возразить Андрей Петрович, но пришелец вскочил на ноги и, перебив его, крикнул: – Тем не менее, сударь, всуе прошу не поминать!
– Вы что же, голубчик, испугались, что нас могут подслушать и доложить государю? – удивился Андрей Петрович. Было видно, как «голубчик» смутился и сразу отвел глаза.
– Ну, полноте, – успокоил его Андрей Петрович. – Ничего ему не доложат по той причине, что его нет. Как разрушили девяносто лет назад самовластье и храмы, так и живем до сих пор на этих обломках. Пару раз пытались что-то из них сотворить, да ничего путного так и не вышло. На том и успокоились. И живем вот так, без царя в голове и как Бог на душу положит.
– Ну да, так прямо и разрушили?! – В голосе новичка звучала ехидца, какая бывает, когда не верят в то, что им говорят, однако принимают это в качестве некой игры, в которой им врут, а они должны делать вид, что в это верят.
– А знаете, – оживился вдруг Андрей Петрович, – хотите, расскажу, что было после тридцать седьмого года, вкратце?
Андрей Петрович знал, что делал. Так получилось, что большинство его больных воплощалось в героях прошлого, от Чингисхана до Ленина. В будущее их как-то не особенно тянуло. И случалось, что застрявшие в эпохе своего второго «я» пациенты после экскурса в настоящее вспоминали свою реальную жизнь. В практике такие случаи были хорошо описаны. Их было немного, и они происходили, как правило, не в таких запущенных случаях, но это был шанс. И поскольку делать все равно было решительно нечего, Андрей Петрович, вспомнив, что от Гиппократовой клятвы его никто не освобождал, предложил:
– Времени у нас с вами до завтрашнего утра, пока начальство не заявится. Раньше до нас никому дела не будет, пищи, в обычном ее понимании, мы тоже не дождемся. Остается пища духовная, сиречь беседа. Так вам интересно, что произошло после тридцать седьмого года?
– Ну да, с тем, что было до тридцать седьмого я знаком, и поскольку там вряд ли что-то могло измениться, давайте посмотрим, что было после, – с той же ехидной интонацией сказал новичок.
– А это вы зря, – усмехнулся Андрей Петрович, – в отличие от других стран у России непредсказуемо не только будущее, но и прошлое. Все, кто правил ею в последнее время, то и дело перелицовывали ее историю, как обычный кафтан. Ладно, начнем, – сказал он, поудобнее устраиваясь на своем «ложе».
– Итак, в XIX столетии Россия пару раз воевала. Ее Крымская кампания закончилась поражением от французов и англичан. Кавказская война была успешней. Затем бомбой убили царя Александра Второго.
– Александра Второго? – удивился новичок.
– Да, воспитанника Жуковского, – продолжил повествование Андрей Петрович, постепенно вживаясь в давно забытую профессорскую роль. – Интересно, что он как раз таки затеял реформы, был настроен весьма либерально, в отличие от батюшки своего, Николая Первого. Его наследник Александр Третий правил почти полвека, нраву был крутого, однако назван Миротворцем, потому как в годы его правления Россия не проиграла ни одной войны. Либерализма он не терпел и умер в своей постели от почки. А вот следующему венценосцу Николаю Второму предстояло стать последним русским царем. Тогда, в начале XX века, Россия ввязалась в войну с Японией, которую ей, увы, выиграть не удалось.
– С кем ввязалась? – переспросил новичок.