- У меня такое чувство, - улыбнулась (не так искренне, как прежде) Светлана, - что ты хочешь поговорить обо мне.
- Мне любопытно. Потому что я здесь три дня и уже начинаю...
(он едва не сказал "сходить с ума")
...скучать. Только не убеждайте меня, что в лазарете веселее, чем в зоне отдыха.
- Я люблю свою работу.
- Вы уходите от темы, - добродушно улыбнулся Максим.
- Разве?
- Вас ничто не держит там, - он показал вверх, - в нормальном мире?
Светлана несколько раз провела пальцами по губам, как будто хотела стереть несуществующую помаду.
- У меня нет семьи, - ответила она, и её голос снова стал отрешённо-холодным, как в начале беседы.
- Но кто-то же должен о Вас переживать? Как бы одиноко Вы ни прожили...
- Ты тоже не психолог, - заметила она. - Я была замужем, а мой сын благополучно живёт и сейчас, чему я очень рада. Только мы с ним не общаемся, потому что он, как бы помягче... предпочёл сторону отца.
- Извините, - вздохнул Максим. - Я иногда очень бестактен.
- В таком случае, откровенность за откровенность. Ты говорил, что согласился принять участие в эксперименте, просто желая отдохнуть. Слишком "просто", уж извини.
- Моя история не оригинальнее Вашей.
Светлана молчала, и Максим продолжил:
- Отца я не знаю. Он бросил мать в рекордный срок - практически сразу после зачатия. Я частенько думаю, так ли уж это далеко от изнасилования.
Если Светлана и не согласилась, виду не подала. По крайней мере, она снова превратилась из строгой учительницы в добрую соседку.
- Так что мама растила меня в одиночку - как говорят в таких случаях, "с трудом сводя концы с концами". И пила. Много. Собственно, и сейчас пьёт. Я люблю её и даже могу понять... но не принять. Я стараюсь, чтобы наши встречи были как можно короче. Наверное, жестоко с моей стороны.
- По крайней мере, ты не загубил собственную жизнь, - сказала Светлана.
- О да, ещё не успел, - криво усмехнулся парень.
- От твоих проблем не спрятаться даже здесь, на дне моря, - она перевела взгляд на стену и тише прибавила: - Как и от моих.
Максим вздохнул. Хоть немолодая и не самая привлекательная женщина, она могла бы ещё устроить свою жизнь, но вместо этого предпочла отгородиться от остального мира, придав несколько иной смысл фразе "Не ошибается тот, кто ничего не делает". И, бог свидетель, он её не винил. Добровольное заключение - не самый плохой вариант для разочаровавшегося человека. Уж лучше морское дно, чем дно стакана.
Парень хотел обнять её - даже не как друг, а как единомышленник, но знал, что не сделает это. И загвоздка не в разнице в возрасте или тем более внешности. Вместо этого он улыбнулся и сказал:
- Вы не подумайте, я и правда устал от работы.
- А скоро устанешь от отдыха, - поддержала его Светлана, и очаровательные ямочки на щеках снова украсили её лицо. - Ладно, я и так тебя здорово отвлекла от чтения.
И встала с кресла.
- Подождите, - Максим тоже поднялся и шагнул к ней.
- Что?
- А у Вас есть какое-нибудь снотворное? Я, конечно, могу спать тогда, когда придётся, и всё же хочется поддерживать правильный режим дня.
Светлана медленно кивнула:
- Думаю, я смогу помочь.
* * *
Прося у Светланы снотворное, Максим вовсе не хотел применять его в первую же ночь, считая это последним средством. Увы, часы показывали уже 03:00, а сон упорно не шёл. В конце концов, Захаров снова устроил себе марафон по коридору пятого уровня, присматриваясь к каждой камере наблюдения и ожидая (а, может, желая?), когда одна из них выдаст себя.
После второго круга Максиму пришлось сбавить темп, а после третьего и вовсе остановиться. Парень упёр ладони в колени, пытаясь справиться с одышкой и понять, почему он так быстро выдохся. Неподходяще время? Накануне не мешало. Накопившая усталость? Да... наверное. Или что-то ещё?
Неприятный ответ крутился в мозгу, подобно назойливому комару. И отмахнуться от него не так-то просто.
"Отставить! - приказал себе Максим. - Это может быть что угодно. Вплоть до неисправности "Атиса". Кто знает, вдруг уровень кислорода не оптимален?"
Версия не была лишена оснований, но парень не мог успокоиться. Он чувствовал себя, как водитель, мощный автомобиль которого неожиданно отказался разгоняться свыше шестидесяти километров в час. Нет, не то. Скорее, как пилот, двигатели самолёта которого перестали давать обычную тягу. Недоумение, переходящее в страх. Удастся ли удержаться в небе при потере мощности?
Максим разогнулся и потянулся всем телом.
И замер.
Что-то находилось на обшивке "Атиса". Снаружи.
Это казалось настолько невероятным, что поначалу парень не мог поверить собственным ушам. Меж тем звук не утихал. Надвигался - снизу вверх, всеобъемлющий, как если бы кто-то натягивал на подводный комплекс огромный чехол. Шорох достиг уровня, на котором находился Максим, и двинулся дальше. Парень застыл, почти не дыша, и напряжённо смотрел на блестящую полированную стену перед собой. Что бы это ни было, оно пока только скользило по корпусу, не пытаясь на него воздействовать.
Наконец, спустя долгие минуты в восприятии Захарова, нечто замедлилось и скоро полностью остановилось, перестав скрести по обшивке. Максим ещё какое-то не шевелился, не в силах избавиться от опасения, что стоит ему выдать своё местонахождение, и тогда...
Первое движение далось нелегко. Сделав шаг, он снова замер. Нет, ничего.
Не приободрённый этим, парень осторожно, стараясь не шуметь, прокрался к своей комнате. Благо, она находилась с противоположной стороны купола "Атиса", но где гарантии, что нечто не скользило по корпусу и здесь?
Зайдя в помещение и рефлекторно заперев замок изнутри, Максим только сейчас позволил себе нормально дышать. Он не понимал, свидетелем чего стал, и, как ни странно, вместо размышлений над этим и попыток найти рациональное объяснение его охватила непреодолимая сонливость. Как будто прорвало плотину, за которой все эти дни копилась усталость. Он даже не раздевался - повалился на кровать и мгновенно отключился.
* * *
Проснулся Максим до оповещения будильника. Несмотря на то, что он проспал менее шести часов, парень чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Если бы не воспоминания о событиях минувшей ночи, он и вовсе наслаждался бы жизнью. С другой стороны, сейчас он не хотел думать о том, что могло издавать подобные звуки. Подкралась и предательски успокаивающая мысль, что никаких звуков не было вовсе, либо он неправильно их растолковал.
Сменив одежду, которую не удосужился снять перед сном, Захаров принял освежающий душ и отправился завтракать.
"Счастливая семёрка" снова в сборе", - подумал он, зайдя в столовую и увидев остальных обитателей "Атиса".
Обширное помещение было способно вместить одновременно половину из расчётной полутысячи населения подводного комплекса, поэтому небольшая группка людей терялась среди пустых столов с придвинутыми стульями. Зато голоса разносились по всему уровню - добровольцы обсуждали достоинства и недостатки их временного дома. Максим присоединился к беседе, и большую часть времени слушал, надеясь, что кто-нибудь хоть словом обмолвится о странных шумах. Увы, похоже, никто их не заметил. Учитывая, что произошло это ночью, а комнаты жильцов отделялись от внешней оболочки широким коридором, парень не сильно удивился.
Единственной, кто не принимал участия в оживлённой дискуссии, была Дарья. Она сидела вместе со всеми за длинным столом - с краю, словно в случае чего намеревалась незаметно ускользнуть - и молчала. Перед ней была лишь кружка, к общей трапезе женщина по-прежнему не присоединялась, объясняя это тем, что предпочитает есть в одиночестве.