Ренни держит в ладонях левую руку Лоры, она совсем как неживая, ни одна жилочка не бьется под пальцами, но Ренни изо всех сил крепко стискивает ее, она представляет, что в воздухе есть невидимая дыра и Лора находится по ту сторону, а ее, Ренни, задача, перетянуть Лору на эту сторону, Ренни скрежещет зубами, в ушах гулко отдается этот скрежет, вырывается стон, это ее собственный стон, ей предстоит справиться с труднейшей задачей, когда-либо встававшей перед ней.
Она продолжает держать Лору за руку, неживую, стараясь передать ей свою энергию. У нее обязательно должно получиться, надо только как следует постараться, и тогда все получится, и Лора вернется к жизни.
— Лора, — тихонько зовет Ренни. Имя срывается с губ и вселяется в тело, что-то дрогнуло, какое-то почти неуловимое движение, или ей только показалось?
— О, Боже, — выдыхает Лора.
Неужели? Ренни не решается приложить ухо к груди. Вдруг она не услышит биения сердца.
Потом Боинг-707 поднимется в воздух. Ренни сидит в полупустом салоне, в это время года все стремятся на юг, в тепло. А Ренни летит в холодную зиму. В семь вечера она будет в аэропорту, конечный пункт, маршрут завершен, пора выходить. Но с окончанием полета не заканчивается жизнь. Можно пересесть на другой самолет и отправиться куда-нибудь в поисках новых приключений.
В ее городе все будет засыпано снегом, она поймает такси, за окном промелькнут застывшие голые стволы деревьев, бетонные дома, похожие на коробки из-под обуви. Ренни заплатит по счетчику, поднимется по лестнице, откроет входную дверь и шагнет в неизвестность. Она не знает, что ждет ее за этой дверью. Слово «неизвестность» может означать все, что угодно…
Она пьет имбирное пиво и листает журнал с жизнерадостным названием «Leisure»[10] — такие всегда предлагают в полете, чтобы пассажиры могли скоротать время. В самом верху обложки нарисовано апельсиново-рыжее смеющееся, подмигивающее солнце. Страницы пестрят фотографиями пляжей, неправдоподобно синего моря, бодрые отдыхающие демонстрируют всевозможные оттенки загара: черные, белые, коричневатые, шоколадные, бронзовые, кто-то разносит напитки, кто-то дожидается своей очереди, кто-то уже все получил и теперь наслаждается, как эта блондинка в саронге…
Вкус пива за время ее отсутствия не изменился, в кубиках льда как им и полагается, застыли пузырьки воздуха. Ренни машинально отмечает эти мелочи. Ничего не изменилось, только изменился ее собственный взгляд на мир. Все осталось по-прежнему. Все стало по-другому. Она чувствует себя как путешественник, побывавший в будущем и вернувшийся обратно, ей никогда не стать прежней Ренни. Она изменилась, ей кажется, что исказилось все вокруг. Окружавший ее мир остался в другом времени.
Рядом с ней еще один пассажир. Он пересаживается на свободное место поближе к Ренни, говорит, что хочет напоследок взглянуть в окно, бросить, как говорится, прощальный взгляд. Не возражает ли она? Нет, не возражает. У него достаточно заурядная внешность, костюм, каких множество продается повсюду, он пьет виски с содовой, наверняка занимается коммерцией и прибыл сюда по делам.
Он интересуется, как долго она пробыла на острове, она отвечает, что три недели. Он замечает, что она не слишком-то загорела, она отвечает, что не любительница жариться на солнце. Она в свою очередь задает вопросы о его деятельности. Оказывается он представитель какой-то фирмы, производящей компьютеры. Остается лишь гадать, так ли это. Нельзя быть никогда заранее уверенным, что тебе говорят правду. Это Ренни усвоила твердо.
— Вы из отпуска?
Ренни хочет ответить, что она была здесь в качестве туристки, но передумывает. Нет, по работе. У нее нет ни малейшего намерения изливать душу, все равно никто ей не поверит. В ней появилась скрытность, замкнутость. Она не была такой, она такой стала. Репортер. Ей предстоит написать очерк. Впервые в жизни она не представляет, как его озаглавить.
Он интересуется, не секретарша ли она. Нет, она пишет путевые заметки. Обычная в таких случаях реакция не замедливает проявиться: удивление пополам с уважением. Ее внешность часто вводит в заблуждение. Она говорит, что была на Святой Агате. А, это там, где произошла заварушка? Он тоже там бывал. Там нет даже мало-мальски приличного корта. Ренни соглашается. Корта там действительно нет.
Часто ли она путешествует одна; да часто, этого требует ее работа. Он приглашает ее вместе пообедать, она медлит с ответом. Можно, конечно, сказать, что в аэропорту ее встречает муж, или что она лесбиянка, или, что она умирает. Или можно сказать правду. Она извиняющимся тоном объясняет, что у нее совсем нет времени, что у нее горит срок сдачи материала в номер, ее ждет аврал, это ставит точку в их несостоявшихся отношениях. Он несколько уязвлен отказом, старается скрыть смущение. Пересев на свое место, он открывает свой кейс, набитый бумагами, и углубляется в их изучение.