Когда Ренни выходит из бара, на пороге патио появляется доктор Минога. Он идет не к берегу, а в сторону сада, что расположен за гостиницей. Его сопровождают три человека, двое одеты в рубашки с надписью «Да здравствуют рыбы», с нарисованным на спине китом и надписью помельче «Голосуйте за справедливость». Третий, высокий и тощий, в костюме сафари и темных очках. Он держится чуть поодаль.
Минога замечает Ренни и сразу сворачивает к ней. Двое скрылись в баре, третий, поколебавшись пошел вслед за Миногой.
— Рад видеть вас здесь, — друг мой, — приветствует он Ренни, растягивая рот в кривой улыбке. — Собираете материал о выборах?
Ренни улыбается в ответ. Она пользуется случаем обратить все в шутку.
— Да, сидя в баре. Уважающие себя журналисты часто пишут свои статьи в подобных заведениях.
— Мне говорили, что это наиболее подходящее место.
Здесь его акцент гораздо заметнее, видимо, он не так тщательно следит за своей речью. Ренни предполагает, что здесь он становится самим собой.
— Посмотрите, они все сидят здесь. Вон там министр юстиции. Видимо, готовит себя к тому, что его кандидатура не пройдет. — Минога смеется. — Я надеюсь, вы простите мои крамольные высказывания, — обращается он к своему белокожему спутнику. — Это ваш соотечественник, — эти слова уже адресованы Ренни, — сотрудник канадского представительства на Барбадосе; их интересует, почему никто не участвует в программе по прыжкам в воду, организованную милыми канадцами.
Ренни не расслышала его имя, ей показалось, что оно европейское.
— Эдакий борец за культурный плюрализм!
Мужчина жмет ее руку.
— Я так понял, что вы журналистка. — Он очень возбужден.
— Просто зарабатываю себе на жизнь, — отвечает Ренни, надеясь, что такой ответ немного успокоит его.
— Вполне достойное занятие, — вежливо соглашается он. Они садятся.
— Я сейчас все вам, дружок, объясню, — начинает Минога. — Эти милые канадцы горят желанием научить наших рыбаков нырять так, чтобы их не сводили судороги, чтобы они не калечили себя. Что они делают? Они нанимают эксперта, который приезжает в разгар сезона ловли омаров, то есть, когда все рыбаки уходят в море. Они ведь живут со своего ремесла. Все очень просто. Никаких секретов. В следующий раз посоветуйте им обратиться к знатоку местных условий.
Канадец с улыбкой достает длинную коричневую сигарету и вставляет ее в черный мундштук. Ренни кажется это несколько претенциозным. Ей не по себе от мысли, что представитель ее страны ходит в сафари. Интересно, он возомнил, что он в Африке? По крайней мере мог хоть цвет другой выбрать.
— Вы же понимаете, — продолжает рассказчик, — правительство не всегда располагает точной и верной информацией.
— Вы рассчитываете победить? — спрашивает Ренни у Миноги.
— Вчера, — доверительно сообщает он ей, не сводя тем временем глаз с канадца, — правительство предложило мне кругленькую сумму за то, чтобы я перешел на их сторону. Мне предложили пост министра по делам туризма.
— Я полагаю, вы отказались.
— Ну зачем же наступать на горло собственной песне? — довольно ответил доктор. — Не даром я изучал труды Маккиавели. Раз предлагают, значит, заинтересованы, боятся потерять. Если я откажусь, они найдут способ опорочить мое имя. Раньше они придумали эту историю с Кастро, сейчас скажут, что я кормлюсь за счет американцев и владельцев плантаций. Потом им в голову придет еще что-нибудь. Это сбивает людей с толку: они могут подумать, что я не принадлежу ни тем, ни другим и это окажется правдой. Если мы в этой стране начнем прислушиваться к правде, то Эллису и Принцу Мира, как он себя называет, придет конец. Он считает, что исповедует настоящую религию, пусть считает. — Минога встает. — Завтра я произношу речь о проблеме сбора мусора. Мусорные проблемы — самые наболевшие на этих островах. Я советую вам прийти послушать, друг мой, — доктор Минога одаривает Ренни чарующей улыбкой и направляется к бару, следом за ним плетется нейтральный канадец.
На обратном пути Ренни замечает двух немок, с трудом поднимающихся по каменным ступенькам. С их одежды струится вода, волосы растрепаны, и из них торчат в разные стороны сучки, солома; на щеках горит нездоровый румянец. Похоже, что свои чемоданы они бросили где-то по дороге. Немки держатся друг за друга, одна из них заметно хромает, подскакивает на каждом шагу и морщится от боли. Лица заплаканные, но когда они замечают любопытные взгляды сидящих в баре, то стараются придать себе независимый вид. Кто-то уступает им место.