С о к р а т
И конец!
Ты, вижу, обезумел, друг мой милый.
Ты сетуешь на Никия за мир
Со Спартой, но война не завершилась;
По прорицаниям еще продлится,
К несчастью для Афин; ты зачинаешь
Вновь раздувать ту бурю, что пришла
С Пелопоннеса при Перикле, только
Отправив флот в Сицилию, да с войском,
Которых не увидим больше мы
И даже при победах, понеся
Потери невозвратные, а здесь же
Пелопоннес накроет нас не бурей,
А сухопутным войском, и спасенья
Не принесут Афинам корабли.
А л к и в и а д
Какие речи! Никий то ж толкует.
С о к р а т
Народ, надеюсь, остановит вас,
Безумцев молодых.
А л к и в и а д
О, нет! Я знаю,
Народ поддержит нас. Что толку в войнах
За острова Ионии со Спартой
И с персами? Ведь мир велик на запад,
Ты знаешь, до Геракловых столпов!
С о к р а т
Не хочешь мне поверить, хорошо.
Даймону моему нельзя не верить.
И он-то налагает мне запрет
Принять участие в твоем походе
Или одобрить помыслы твои,
Как в деле неразумном и преступном.
Послушай не меня, Сократа, — бога,
Который отвращает нас от зла,
Неправедного дела и поступков.
А л к и в и а д
(в смущении)
Мне жизнь дана одна, чего мне ждать?
Уж если смерти, так на поле брани.
С о к р а т
Ведь речь уже не о тебе, мой друг,
Об участи Афин и всей Эллады.
Перед ними в вышине в вечерних лучах солнца сияет Парфенон.
2
Спарта, состоящая из нескольких поселений на равнине среди гор, естественных стен города. У реки Еврот дом царицы Тимеи с пристройками и садом. В садовую калитку со стороны гор входит Алкивиад, одетый, как спартанцы, в одну шерстяную рубаху, с длинными волосами, в сопровождении верного раба Тиресия.
А л к и в и а д
Мне снится сон, который длится год,
Иль два, иль три, пора бы и проснуться?
Вхожу к царице, как пастух одетый,
Босой, длинноволосый, загорелый,
Иль воин, или царь, — простые нравы
Мне по сердцу, как на войне бывало,
Да здесь вся жизнь, как лагерный уклад,
С похлебкой общей для мужчин, готовых
Сейчас вступить в сраженье.
Т и р е с и й
А по мне
Уж лучше повара иметь при доме
И все иные блага афинян.
А л к и в и а д
(прохаживаясь по саду)
А жизнью наслаждаются, похоже,
Одни лишь женщины, дыша свободой,
Какой не ведают мужья, и дети
Их радуют до возраста, когда
Они всего прелестней, — до семи,
А там их забирает государство
На воспитание из них бойцов.
Т и р е с и й
Из мальчиков, а девочек куда?
А л к и в и а д
Из них растят здоровых матерей,
Как воинов на ниве Гименея…
Т и р е с и й
Как телок в стаде, чтобы без изъянов, —
Я это понимаю хорошо.
А л к и в и а д
На празднестве ты видел хоровод
Из девушек, невинно обнаженных,
Не очень и красивых, но здоровых,
И гордых тем стыдливо и задорно?
Т и р е с и й
Да, шествие, скажу, на загляденье!
А л к и в и а д
Нет, афинянки в туниках прекрасней,
А обнаженность хороша в постели.
Т и р е с и й
Афины! Нет пути тебе домой.
По мне уж лучше б бунт ты поднял в войске
И Сиракузы разом сокрушил.
А л к и в и а д
У вражьих стен бунт в войске — это гибель.
Уж лучше мне погибнуть, а не войску,
Когда я не сумею защититься
От козней недругов моих в Афинах.
Т и р е с и й
Но ты ведь не решился возвратиться.
А л к и в и а д
На суд явиться? Нет! Когда о жизни
Моей идет тут речь, я не доверюсь
И матери моей, чтоб по ошибке
Она не положила черный камень
Заместо белого. Я не ошибся.
Друзей моих казнили; та же участь
Ждала меня в Афинах, ждет еще.
Имущество мое конфисковали
И повелели всем жрецам и жрицам
Проклясть Алкивиада, — каково?
Одна Феано в храме, где клянутся
Все юноши быть верными Афинам,
Не подчинилась повеленьям власти,
Сказав, что жрица для благословенья
Она во храме здесь, не для проклятья.
Т и р е с и й
Хоть кто-то вспомнил о тебе к добру.
Входит служанка, оглядываясь по сторонам, и уводит за собой Алкивиада. Покои царицы. Тимея, высокая, ладная, еще молодая женщина, и Алкивиад, скинувший рубаху, полуголый.