— А что вы можете сказать по поводу гибели спасателей?
— Все, господа, спасибо за внимание…
— Почему не пригласили зарубежных специалистов? Приедет ли президент? — загалдели журналисты.
— ..Пресс-конференция закончена.
— Вы говорите — нет свидетелей? — поднял руку Никитин.
— Нет, нет свидетелей, — уже сходя с подиума, бросил Ломов.
— Вы ошибаетесь! Свидетели есть. Гам смолк в ту же секунду.
Валерий взмахом руки пригласил Дениса и Наташу из последнего ряда.
Они двигались по проходу в полной тишине и раздавали журналистам фотографии, которые сразу пошли по рукам. Последнюю пачку они молча положили перед Ломовым — он так и не сошел с подиума.
Вице-мэр взял снимки, стал перебирать и вдруг застыл над одним из них.
— Это… Это откуда? Это что? — залепетал он растерянно.
— Из тоннеля, — хрипло ответил Денис. Ломов посмотрел на него невидящими глазами.
— Антон, это мой Антон… Вы его видели? Это правда? Антон… — повторял вице-мэр, вглядываясь в жуткое изображение торчащего из стены вагона торса желтоволосого парня с проколотой бровью.
Денис опустил голову, словно был виноват перед этим человеком на трибуне.
Ломов наконец оторвал взгляд от фотографии и посмотрел в зал.
— Что я скажу людям? — произнес он. — Я знаю, что им сказать! Я скажу все!..
Москва
В приемную Гуровина в сопровождении двух охранников и секретаря вошел видный российский политик, лидер партии трудового народа “Муравей” Олег Булгаков.
— Здравствуйте, девушки, — поздоровался он с секретаршами и одарил их широкой улыбкой. На лицах его свиты не проступило никаких эмоций.
При всем обаянии Булгакова было в его лице что-то неприятное, отталкивающее. То ли холодные глаза за толстыми стеклами очков, то ли чересчур узкие и жесткие губы.
— А что, Яков Иванович очень занят? — поинтересовался он.
— У него Галина Юрьевна, — с готовностью откликнулась Люба. — Я доложу…
— Да уж, будьте так любезны, — попросил Булгаков, откровенно разглядывая стройные Любины ножки.
Девушка одернула юбку, отворила дверь в кабинет.
— Какого черта! — рявкнул оттуда раздраженный голос Загребельной.
— Из-з-звините. — От волнения Люба стала заикаться. — Т-там г-господин Булгаков приехал…
Галина Юрьевна вскочила со стула, поправляя прическу. Выражение ее лица сделалось сладеньким. К удивлению Любы, Гуровин остался сидеть.
— Олег Витальевич! — пропела Загребельная, выплывая в приемную. — Вы так неожиданно…
Булгаков галантно приложился к ее пухлой ручке.
Галина Юрьевна взяла его под локоток и подтолкнула к раскрытой двери кабинета. За Булгаковым прошествовал его секретарь с папочкой в руке. Охранники сели на стулья по обеим сторонам входа в приемную.
Булгаков сразу отметил, что Яков Иванович встретил его не так радушно, как обычно. Нет, руководитель “Дайвер-ТВ” был по-прежнему гостеприимен, мил и любезен, но в поведении его появилось нечто, что давало повод для размышлений. Например, он даже не встал из-за стола, чтобы поздороваться с Олегом, — просто протянул руку поверх своих бумаг. Булгакова неприятно поразил и тот факт, что Гуровин пригласил его сесть за приставной столик, а не расположился вместе с ним на мягком диване у окна. То есть, сделал вывод гость, Яков сегодня соблюдает дистанцию. Это о чем-то говорит.