— А почему именно вы работаете? Там же местные под боком.
— ”02” сразу на нас кинуло — ведь Бобо же! Торопись, четвертая власть, не то сейчас наши соседи подхватятся — и тебе ничего не обломится.
"Соседями” были фээсбэшники, размещавшиеся напротив — в Большом доме. Им просто обязана перезвонить служба “02”, если дело связано с таким персонажем, как Бобо. Тем более, пронеслось в голове Валеры, там наверняка был взрыв, раз горит особняк олигарха, названный в народе “Бобохины палаты” по аналогии с Кикиными палатами — архитектурным памятником, расположенным неподалеку от Смольного.
— Все, помчался — не могу опаздывать. Смотри не засвети меня — тебе же хуже! — закончил капитан.
В трубке раздался шум сливаемой в туалете воды, и связь прервалась.
Старый приятель Никитина — со времен, когда тот работал еще в “Шестистах секундах”, был прав. Иметь такого осведомителя в местных милицейских кругах для собственного корреспондента “Дайвер-ТВ” дорогого стоило. А потерять его было легко: достаточно хоть раз показать, что они знакомы, при людях.., в милицейских погонах. Потому-то капитан и звонил Валере по мобильнику из туалета мрачного здания УВД на Литейном.
Прав он был и в том, что Никитину привалил суперэксклюзив. Неизвестно, когда кто-то из таких же добровольных помощников местного ТВ дозвонится до своего клиента. А тот еще должен будет раскачать с утра инертную махину своего канала, найти дежурный транспорт, собрать всю бригаду и добраться до места происшествия. Корпункт в этом плане куда как мобильнее. Так что не исключено, что Родина узнает о гибели одного из своих достойнейших на сегодняшний день сыновей именно от московского “Дайвера”, а не от местных сонь…
— Э-э.., милая, просыпайся. — Никитин пощекотал торчащую из-под пледа голую пятку.
Та мгновенно исчезла, а на другом конце дивана возникла встрепанная головка со смазанной косметикой на лице.
— Я уже не сплю. Меня Леной зовут, а не “э-милая”. Забыл, что ли, Валера? — блеснула памятливостью вчерашняя случайная знакомая.
Никитин подцепил эту мордашку на тусовке в “Зимнем”, где брал интервью у местных звезд. Правда, снимал он не для “Дайвера”, брезгающего молодежной попкультурой, а на продажу “ТВ-6”.
— Ты уезжаешь? — спросила Лена. — Когда вернешься? Я досплю еще.
— Мы уезжаем, — поправил Валера. — Мы же не у меня дома.
— Но это же гостиница?
— Это, милая, арендованное помещение корпункта московского телеканала. Я и сам-то не имею права тут ночевать, не то что тебя поселять. И так горничная может настучать и у меня будут неприятности. В общем, собирайся. И поскорей.
Лена скорчила недовольную гримаску и в чем мать родила стала ползать по ковру, собирая вещи. Валеру это зрелище оставило равнодушным: он уже работал. А работа — это святое.
Первый звонок — оператору:
— Вить, прости, что бужу, но у нас эксклюзив. Встретимся у “Бобохиных палат”.
— А что случилось-то?
— Там узнаешь. Возьми двойной запас батарей — понадобится большой свет.
— А как сам-то поедешь? Ведь пил вчера.
— Он меня учит! Ничего, заглотну “антиполицая” да еще ложку крахмала по старинке.
Следующий звонок разбудил Чака, или Техасского рейнджера. Так они в группе называли технического ассистента Серегу Мелихова, большого поклонника Чака Норриса и его последователя в боевых искусствах.
— Серый, тебе сегодня придется поработать втемную и верхом. Встреча сейчас в Десятникове на пожаре — там увидишь.
— Понял, завожу, — откликнулся бодрым голосом Чак, видимо уже отмахавший утреннюю порцию блоков и ударов перед зеркалом и сидящий теперь в шпагате. — Под душ не иду — все равно потеть…