Ну, и конечно, во время передачи она упала вместе со стулом. Выпуск вел диктор Виктор Балашов — человек огромного роста и с соответствующей фигурой, но немного неповоротливый. Он, естественно, бросился сразу ее поднимать. Зина тоже наклонилась к Ольховской. Крики режиссера в наушники ничего не могли изменить: в кадре виднелся пустой стол с двумя микрофонами, из-под стола доносились голоса, непонятно о чем говорившие, а телеоператоры не могли дать другой план, так как Зина тоже занялась подниманием Ольховской, и заставки на пюпитре не было. Поднятие прошло успешно, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Выпуск завершился. Но в студию уже набежало начальство. Пришел даже руководитель телевидения Саконтиков, что было совсем уж непонятно. Обычно он и его замы делали вид, что Московской редакции вообще нет, а тут быстро начали выяснять, кому объявить выговора. Как всегда выяснилось, что виновата только «стрелочник» — Зина Корнилова. Почему-то мы тогда очень боялись выговоров. Может быть, даже не каких-то последствий для карьеры, для повышения зарплаты, а просто из-за общественного мнения. Сразу же начинали подходить люди и спрашивать: «За что?». Надо было десять раз объяснять, как бы оправдываясь.
Положение спасла Ольховская, которая сказала, что сама виновата — настояла на трехногом стуле. Инцидент исчерпал сам себя, так как виноватой оказалась пострадавшая.
Приходит на память еще один случай чрезвычайного происшествия на выпуске. И опять виноватых не было. Судите сами. К очередному празднованию дня рождения В. И. Ленина мы решили начать выпуск песней о нем на начальных заставках. Пошли титры, началась тягучая, тяжелая песня:
Песня идет и идет, заставка стоит и стоит… я бегом в аппаратную и кричу режиссеру: «Сколько можно?» Режиссер — по-моему, это была Самохина, которую прозвали «Суматохиной», — вдруг неожиданно спокойно поворачивается и говорит: «А как прервать?» Я начинаю туго соображать. А песня все идет:
В аппаратную врывается зам. главного редактора Иван Иванович Съедин: «Сколько можно? Вы с ума сошли!». А ему теми же словами: «А как прервать? Вы можете?». Стоим и соображаем уже коллективно. Хорошо, что в этот момент кончился куплет, и звуковую пленку с песней остановили. Однако слова песни помню до сих пор.
Никаких последствий не было, никто из начальства не сказал ни слова. Так что хорошо, что не прервали.
Первый год работы Московской редакции совпал с открытием 22 съезда КПСС (17 октября). Уже в июле был опубликован проект новой программы партии, в котором утверждалось, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».
Вот здесь направляющая роль горкома партии сказалась в полной мере. Буквально в каждом выпуске нужно было давать «всенародное обсуждение» и «всенародное одобрение» программы, речей выступавших на съезде делегатов, а затем и решений съезда.
Правда, никто из журналистов на это не жаловался. Было даже легче. Не надо было ничего выдумывать. Поскольку синхронные материалы (то есть запись звука) были редкостью, то под немую пленку митингов, трудовых вахт рабочих и строителей можно было подложить любой текст. Начинался почти каждый из начальных сюжетов словами «москвичи горячо одобряют…» или «с чувством глубокого удовлетворения…». И дальше под бравурную музыку шли киносюжеты, часто отличающиеся друг от друга лишь названием предприятий, фамилиями рабочих и цифрами выполнения плана.
Между собой у нас в основном шли разговоры о том, что через 20 лет будет построен коммунизм. Это поражало. У некоторых главное внимание обращалось на материальную сторону: бесплатный городской транспорт, бесплатные обеды. Помню, как мы со Стрельниковым шли в столовую обедать, и он спросил, буду ли я ходить на бесплатные обеды. Немного помявшись (не противоречу ли я будущей политике партии), я сказал, что лучше буду ходить домой (благо жил напротив студии), так как общие обеды наверняка будут плохими. В то время нам, молодым, 20 лет казались почти вечностью, и мы думали, что все сбудется, раз так намечено.
Еще одной запомнившейся политической кампанией стало освещение жилищного строительства в Москве. Еще осенью 1958 г. были опубликованы тезисы Н.С. Хрущева к 21 съезду партии, в которых предлагалось за 12 лет решить проблему обеспечения людей жильем.