В конце улицы показалось многоквартирное здание, в большинстве окон горел свет. Улькиорра остановился. Орихиме тоже пришлось остановиться. Он смотрел как-то отстранённо, отчего она занервничала, словно он видел что-то, чего не видела она.
— Тогда я позвоню сопровождающему, — и прежде, чем она успела возразить, он пошёл обратно в сторону станции с телефоном в руке.
Орихиме словно приросла к тротуару, явно расстроенная. Что с ним не так? Через три дня их разлучат, а он в последнее время ведёт себя так, будто его уже здесь нет. Неужели он не видел, что она хотела провести с ним чуть больше времени перед тем, как он уедет?
— Не пойми меня неправильно, женщина.
— А? — он захлопнул телефон и посмотрел на Орихиме, находясь в паре шагов от неё. — Что ты…
— Без тебя в доме необычно, — глаза Орихиме расширились, сердце продолжало камнем биться в груди. — Ты не так должна себя чувствовать в новой квартире.
Она удивлённо моргнула. По этой причине он не заходил с тех пор, как она переехала? Он не хотел, чтобы у неё создались воспоминания, из-за которых она загрустит, когда будет там совсем одна? Это было так мило, что она рассмеялась, чтобы освободить пару бабочек в своём животе. Убедившись, что он не пытался избегать её, она подошла к Улькиорре, беря его за руку.
— Давай я сама об этом позабочусь, ладно?
— Нет, — он поцеловал её в лоб.
И вот снова Орихиме покраснела, и ему удалось отойти от неё, пока она справлялась со своими чувствами и не двигалась. Она бросилась за ним.
— Улькиорра-кун, не думаешь, что ведёшь себя жестоко? — спросила она его своим самым приторным голоском. Он проигнорировал её. — Ты мог хотя бы посидеть в гостиной, пока не придёт господин Урахара. Я даже чай приготовлю, как самому настоящему гостю!
— Заманчиво, но я не хочу врываться в дом в столь поздний час.
— Ты не врываешься, тебя приглашают.
— Есть ли причина у этого упорства?
Орихиме снова взяла его за руку.
— Ладно-ладно, раз уж ты не передумаешь, мне придётся предложить что-то другое, — они прошли мимо двух уличных фонарей прежде, чем она заговорила. — Как насчёт этого: в ночь перед твоим отъездом мы останемся в нашей квартире? Тогда мы сможем отдать ключи на следующее утро, и мне не будет одиноко здесь, — Улькиорра оставлял её в неизвестности ещё два уличных фонаря.
— Думаю, я не против, — ответил он, но не особо радостно.
Когда они дошли до станции, Урахара уже был там, стоя в тени. Он ухмыльнулся, когда они подошли ближе.
— Кто звал сопровождающего? — фальцетом спросил он. — Хотя я должен сказать, что удивлён, что Вы отказали ему в удовольствии провести ночь с Вами, госпожа Иноуэ.
— Это не я была, — сказала Орихиме, не уловив скрытого подтекста. Урахара широко улыбнулся Улькиорре. Улькиорра даже не удосужился посмотреть в его сторону.
— Идём, — прорычал он, повернувшись к Орихиме, чтобы уже наконец сделать прощальный кивок головой. Она радостно махала рукой, стоя на своём месте, пока они не скрылись из виду.
========== Помпеи ==========
За двадцать четыре часа многое могло измениться.
Орихиме прекрасно это понимала. В её планах не раз уже возникали неприятные изменения в течение одного дня, и обычно это случалось без предупреждения; сейчас в её голове крутилось всё то, что поменяло её жизнь. Нечестно, что слово, человек, машина, превысившая скорость, природная катастрофа могли разрушить с такой лёгкостью всё приятное и знакомое. Но в этот раз изменения хотя бы были вполне ожидаемы. Она готовилась к этому, упрочняя стены, защищавшие её чувства, и заделывая любую трещину, через которую что-то могло пробраться и сожрать изнутри её решимость. Она уже всё продумала, была готова натянуть улыбку и не убирать её с лица, пока не доберётся до своего нового дома.
Но многое могло измениться за двадцать четыре часа, включая её же замыслы, а она не уделила и минуты на продумывание плана «Б».
***
Её телефон не звонил в течение всего дня. Ни звонка, ни сообщения, ни звука. Она без особого труда догадалась, что, а точнее кто, могло послужить причиной молчания её друзей. Но провести вот так весь день, предоставляя ей возможность насладиться своей личной жизнью, было глупо с их стороны, ведь она сошла со станции города Каракура только в десять часов вечера. У неё была куча времени, а дел — нет, отчего её мысли пустились в свободный полёт.
Орихиме шла по хорошо знакомым улицам, убивая время. Она ещё не отвыкла от них. До сих пор было ощущение, будто она шла домой из отеля, где оставалась на ночь, а не возвращалась гостем в родной город. Солнце село, и толпы людей редели; этакое затишье между сотрудниками фирм, волочившимися домой, и тусовщиками, шатающимися по ночным клубам. Её ни разу не потревожили проходящие мимо люди, пока Орихиме шла по городу Каракура, улавливая запахи цветов и воды, когда прошла мимо реки.
Вскоре она оказалась у дома Татсуки, у здания, где жила до того, как Сора пришёл в неистовство, у старшей школы и библиотеки, и магазинчика Урахары. Ноги медленно вели её по тропинке, которую она знала наизусть, ведь она понимала, что это был последний раз, когда она идёт таким путём, будучи жительницей города Каракура. Она одна пересекла улицу и подняла глаза на здание перед ней. Свет в её гостиной горел, сияя, словно маяк во время бури, так и говоря, что это будет последний привычный и спокойный вечер, который вскоре закончится и будет потерян, пока она не воссоздаст его где-нибудь в другом месте.
Орихиме остановилась перед входной дверью, чтобы привести себя в порядок и укрепить защиту своего сердца. Затем она вставила ключ в замочную скважину, глубоко вдохнула и раскрыла дверь с улыбкой.
— Я дома! — провозгласила она из гэнкана. Улькиорра был в гостиной, держа руки в карманах. Он выглядел уставшим, словно весь день бегал кругами, что он вполне мог делать, но Орихиме хотелось думать, что Урахара предоставил ему хотя бы день на отдых.
— С возвращением, — сказал он. Она бросила свою сумку на пол и подошла к нему.
— Как давно ты здесь?
— Двадцать минут. Мне удалось убрать то, что осталось, — он сел на диван, вздыхая. Она повалилась на диван, повторяя его вздох своим преувеличенным. Они уставились туда, где раньше был телевизор. — Без него тихо, — сказал Улькиорра.
— Надо было забрать его с собой, — Орихиме нахмурилась и дотронулась до подбородка. — Но он тяжёлый. И если бы люди увидели торчащий из моей сумки телевизор, то подумали бы, что я его украла, ну, конечно, после того, как перестали бы удивляться моей удивительной способности идти по улице с телевизором в сумке наперевес.
— Естественно.
— Кстати, хочешь, чтобы я записала твои любимые шоу, пока тебя не будет? Не знаю, показывают ли их в других странах. Садо-кун говорит, что видел некоторые в Мексике в испанском дубляже, но они очень старые и в большинстве своём это корейские мыльные оперы, — Улькиорра не ответил. — Не то чтобы с корейскими мыльными операми было что-то не так, но тебе как-то не особо интересно было…
— Я не понимаю, — Орихиме почесала голову.