— На какое конкретно?
— На день-два…
— На столько могу. Но Лютеция не проходила через наш портал…
— У лорда Кориолана есть свой личный портал где-то в городе. Он мне хвастался. Вы сможете его найти и заблокировать?
Брови на лице Аристарха пошли наверх, затем вернулись на место.
— Это не просто, но возможно. Сделаю.
— Отлично. Спасибо, это все.
Он поднялся, цапнул меня за руку, поднес к губам и поцеловал, заглядывая при этом в глаза.
— Вы меня, признаться, удивили, Мелисента. Теперь я понимаю, что Ал в Вас нашел.
Он развернулся и покинул мою каморку. Ох, хорошо-то как! Опять есть чем дышать, а то этот огромный архимаг своим телом весь воздух отсюда вытеснил.
Пришел Игерран, принес чаю мне и себе. Мы его выпили, после чего он меня спросил:
— Ну, все сказали, что хотели?
— Да, спасибо.
— А про то, что было ночью, здесь все уже знают. Вас же пытались в очередной раз убить? Лютецию отправили домой, слуг задержали для допроса. Теперь ей в Валариэтан на ближайшие полгода вход закрыт.
Как закрыт?! Мы же с ней договорились… А, как всегда, придется выкручиваться самостоятельно.
Я робко спросила:
— А кому еще закрыт?
— Вы имеете в виду ее мужа? Ему пока нет, но я над этим работаю.
Сказать — не сказать? А, скажу.
— Игерран, теперь Вы над этим работаете вместе с Аристархом. Брови моего защитника выехали на середину лысины.
— Вот как? Поздравляю, отличный ход. Вы хороший клиент, Мелисента, Вас легко защищать, Вы все понимаете с полуслова.
— А еще я хорошо плачу и к тому же невиновна.
Мы рассмеялись и вернулись в зал.
Я знала, что опознание проводится по ауре, но, так как эта тема меня никогда особо не интересовала, то представления не имела, на что это похоже. По идее ее должны были сравнить с эталонным отпечатком.
У меня такой отпечаток брали два раза: при поступлении в Университет и при оформлении бумаг в аспирантуру. Выглядело это как прикладывание ладони к специальной красивой голубой бумажке. При соприкосновении с рукой она начинала светиться, затем гасла, и на на ней оставался рисунок: твоя растопыренная пятерня, а вокруг нее узоры и разводя разных цветов. Затем в уголке делалась запись, и отпечаток ауры отправлялся в личное дело мага.
Еще я знала, что с годами аура меняется, причем довольно сильно, это зависит от многих факторов, но есть постоянные элементы, которые и предстоит сличить. Они сопровождают мага от момента инициации силы и до могилы.
Когда мы с Игерраном вошли в зал суда, все уже было готово для проведения обряда. Откуда-то доставили личное дело Гиаллена, и теперь в центре Круга Истины стоял столик, на котором лежало оно и стопка голубых бумажек для отпечатков.
Рядом со столиком маялись два мага из канцелярии (я их там видела, когда бумаги подписывала) и двое членов Совета, высший маг Дионисий Изорский и воздушник Эмилий Лиоссер. Зачем Дионисий понятно, он спец по аурам, а вот Эмилий… Он собирается создавать иллюзии и транслировать их для всех присутствующих? Здорово.
Народ увидит, что Гиаллен — это Гиаллен!
Судьи наконец уселись в кресла и Эбенезер объявил:
— Пусть войдет тот, кто именует себя Гиалленом!
Хитрая формулировочка! Не Гиаллен, а тот, кто себя им именует. Ишь, выкрутился! Сволочь!
Та дверь, через которую провели сюда меня, распахнулась, и в ней появился силуэт человека. Каким же он отсюда смотрится маленьким и потерянным! Я вцепилась в перильца своего барьерчика.
Ал шел к нам медленно, но уверенно. Когда он пересек середину зала, свет стал падать так, что давал возможность его рассмотреть.
У меня почему-то сжалось сердце.
Мантии на нем не было, черные, заправленные в невысокие сапожки, вельветовые штаны, белая рубашка и длинный черный суконный жилет составляли весь костюм. Худой, бледный, с неровно обрезанными волосами, в одежде, которая сидела на нем мешковато, он все равно светился силой и достоинством.
Дойдя до Круга Истины, он повернул голову, посмотрел на меня и тепло, дружески и очень нежно улыбнулся. Затем обратил свое внимание на своих коллег, которые сегодня выступали в роли судей, сдержанно поклонился им, но не сказал ни слова.
Начал Эбенезер.
— Тот, кто именует себя Гиалленом! Назовите свое имя!
Надо же так ляпнуть!
Как-то (было мне года три) приехал к моим родителям в гости их знакомый. Подошел ко мне, погладил дитя по головке и спросил:
— Мелисенточка, как тебя зовут?
Я, уж на что была дите малое, прямо обалдела от его идиотизма. Зачем спрашивает, если знает? Ну, и ответила прямо и по существу: