— Доброе утро, уважаемая Мелисента. Прошу извинить, что так нагло напросился к вам на завтрак.
Получив в ответ лучезарную улыбку и приглашение присоединиться к нашему скромному столу, Аристарх сел и начал пристально меня рассматривать. Я машинально изображала любезную хозяйку, потчевала Аристарха, а сама лихорадочно ворочала мозгами: зачем он пришел? По какой такой надобности? Мог бы за нами мальчишку прислать, так нет, сам явился. Неспроста это.
Я бы лопнула от любопытства, но тут из ванной вышел Ал при полном параде и сходу задал вопрос:
— Ари, зачем ты пришел? Просто на мою жену полюбоваться, или у тебя дело есть?
Маг замялся:
— Хотел бы я сказать, что мечтал попробовать знаменитые булочки мистрис Мелисенты, но… Ал, королева Эника вчера прислала Совету просьбу принять ее и выслушать. Она будет у нас в полдень. Ты что-нибудь знаешь о том, что ей может быть надо? Или хотя бы догадываешься?
Гиаллен усмехнулся:
— Знаменитые булочки? У тебя губа не дура. Ты ешь давай, а я с женой посоветуюсь. Мели, ты думаешь то же, что и я?
— Что Эника решила претворить в жизнь свой план? Подозреваю, это так и есть. Но прежде всего ей нужен эликсир, причем срочно.
— За эликсиром к Совету обращаться бесполезно.
— Это точно.
Аристарх заинтересовался:
— О каком эликсире речь? Королева хочет получить что-то запрещенное?
Ал придвинулся ко мне вместе со стулом и обнял за плечи:
— Ари, как ты можешь так говорить? Моя жена никогда бы не стала делать то, что могут запретить. Это самая законопослушная магичка на свете. Никакой страшной волшбы, все в пределах закона. Но ее Эликсир Молодости и Красоты — это бомба, говорю тебе. Все дамы, сколько их ни на есть, очень скоро готовы будут за него передраться. Эника хочет быть первой, а по возможности и единственной, вот и торопится.
— А о каком плане ты говоришь?
— Она планирует дать Мели графский титул и выдать замуж за своего племянника, чтобы обеспечить права на ее изобретение за кортальской королевской семьей.
Аристарх захохотал:
— О, Ал, как она обломается! Ты вовремя успел жениться, поздравляю. Если бы зазевался, Мелисенту бы увезли в Кортал как пить дать! А теперь она жена архимага, и ее в лучшем случае можно просить и умолять, но нельзя заставить.
Я задумалась.
— Знаешь, Ал, я возьму с собой оставшийся флакончик с моим эликсиром. Он, конечно, недоработанный, но неплохой. Магали вон как помолодела. Отдам его Энике и при всех подпишу с ней договор о пожизненной поставке по хорошей цене.
Почему-то у Аристарха стали вдруг квадратные глаза.
— Ал, мне никто не говорил, что ты сочетался браком со вторым изданием себя. Чертовски практичная девушка, а ведь по виду не скажешь. Этот скромный вид, ласковая улыбка и любезные манеры, а пуще того вкусные пироги и пышки… Можно подумать, что она вся такая кроткая, тихая, домашняя.
Тут уже заржал мой муж.
— Ари, ты даже вообразить себе не можешь, какое она сокровище. Вот представь, что ее злодеи выбросили в болото, где живут одни ядовитые змеи. Через полгода смотришь: болото осушено, вместо него сады цветут, а посередине сидит моя Мели и пьет чай с плюшками.
— А змеи?
— Все в ней души не чают и верно служат. Регулярно добровольно приползают сцеживать яд на зелья. А которые были против, тех давно уже продали в виде кошельков и сумочек. И все это тихо-мирно, с улыбкой и ласковым словом.
Теперь уже смеялись оба. А я сидела все красная от смущения и не знала, куда глаза девать. Представила себя на острове среди змей, чем-то напоминавших Теодолинду, и тихонечко захихикала. Затем Ал спросил друга:
— Ну, хорошо, Эника будет в Совете в полдень. А от нас в связи с этим что требуется?
— От тебя — присутствовать на встрече, а от Мелисенты — находиться рядом, так, чтобы ее можно было позвать в любую минуту. Пусть сидит со своим мэтром Игерраном в комнате для свидетелей, например.
— Понял, так и сделаем. Но до полудня еще больше трех часов.
— Ты хочешь знать, будем ли мы расследовать то, что против тебя учинили? Будем, но когда королева уедет. Не торопись.
— То есть, ты нас разбудил чтобы сказать, что мы могли бы спокойно спать еще часа два? Ну ты и гад, Ари! Мели, он просто решил нас объесть, для этого и приперся с утра пораньше.
Они пикировались так еще минут пять, затем Аристрах ушел, а я насела на своего мужа:
— Ал, все-таки, что ты углядел в моих каляках-маляках? Кто наш злодей и где это нарисовано?
Он потащил меня обратно в спальню, там на тумбочке у кровати лежали мои рисунки. В четыре руки мы все постелили и разложили листки на покрывале.