Глава 20, в которой Мелисента отказывается выяснять отношения, зато узнает много нового
Когда через пару минут я зашла в кабинет, там никого не было, мне оставалось только закрыть окно. И тут я услышала слабый, но вполне узнаваемый голос:
— Мели, что-то случилось? Мели?!
Гиаллен проснулся. Я подхватилась и бегом в спальню. Он полусидел на кровати, ухитрившись подпихнуть под спину подушки. Если так пойдет, он через три дня бегать примется! Я прикинулась рассерженной:
— На минутку отойти нельзя! Ляг как следует!
Он откинулся назад и засмеялся, вернее, изобразил тихий смешок.
— Ты такая забавная когда сердишься. Ты не умеешь по-настоящему сердиться, Мели.
— Еще как умею. И не дай тебе боги это увидеть. Зрелище не для слабонервных. Так что лежи спокойно, тебе пока нельзя двигаться.
Я вытянула у него из-под спины лишнюю подушку. Он кротко улегся, но глаза не закрыл, а все смотрел на меня.
— Я слышал шум и ругань в гостиной. Ты кричала, Мели. Что это было?
Мне не хотелось посвящать его в произошедшее, поэтому я сказала коротко.
— А, ерунда, Кориолана с сыночком выгнала, а то они драться надумали.
— Ты их прогнала, Мели?! Молодец! Ты умница у меня.
Я у себя умница, а в этой ситуации была круглой дурой, но Гиаллену этого говорить не стала. Перевела тему:
— Это ты сейчас будешь умником и выпьешь еще укрепляющего зелья. — С медом?
— С медом.
— А поесть?
— Могу дать еще бульону.
— Э, нет, бульон — это попить. Но можно и его, только с булочкой.
Ой, ну прямо пусечка-лялечка. Глазки такие просящие, отказать невозможно. Пришлось принести булочку, покрошить ее в бульон и покормить красавчика с ложки. Съев последнюю, он взял меня за руку и поцеловал ее сальными от куриного жира губами. Пришлось тут же идти на кухню и мыть руку вместе с посудой. Заодно я взяла кое-что перекусить для себя.
Вернулась. Архимаг лежал в той же позе, в которой я его оставила, но, когда я села за столик и разложила свои припасы, встрепенулся:
— Мели, ты обещала мне напиток.
Вот как! Напиток! Не питье, не зелье… Что же я ему обещала? Вино или настойку?
— Обещала. Сейчас поем и напою. Тебе в чашку налить или из чайничка удобнее?
— Обижаешь, Мели, я уже не бессознательный больной. Вполне могу пить из чашки.
— Ну и отлично.
Я принялась за свой ужин, который состоял на этот раз из творожка с зеленью и пары булочек с луком. Это только мужчины вокруг обожают сладкое, я его практически не ем, для гостей готовлю. В смысле напитков предпочла на этот раз присоединиться к моему пациенту: укрепляющее питье и мне не повредит. Он посмотрел, как я наливаю из кувшина в две чашки:
— Мелисента, ты будешь пить то же, что и я?
— Ну да. Это тебя удивляет?
— Это меня радует. Мне приятно, моя девочка. Это как поцелуй.
Вот только поцелуев мне и не хватало. Этот тоже туда же.
— Ал, не надо, не серди меня.
— Ты так мило сердишься…
Откуда ушли, туда и пришли. Я рыкнула:
— Не прекратишь, уйду и сиди тут один!
Глаза стали круглыми от удивления. Такого он от меня не ожидал. Я вообще-то довольно стервозная особа, почему все вокруг считают меня ангелом с крылышками? Кроме Кориолана, разумеется, он-то уверен, что я низкая интриганка.
— Не уходи, Мели, я ничего плохого не хотел сказать.
Вот то-то!
Главное — поставить на своем, а смысл… Что нам в смысле! Зато Ал затих и ждет, когда я ему дам попить. Послушный больной — радость целителя.
Поужинав и напоив моего подопечного, я решила немного позаниматься перед сном, но на удивление робкий голос Гиаллена заставил меня переменить намерение.
— Мели, я не знаю… Придется просить тебя о помощи… Кориолан мне помог, но теперь его нету…
Блин, до меня дошло. Он писать захотел! И что прикажете делать? Могу тазик принести. Я так и сказала и удостоилась новой порции круглых глаз.
— Мели, мне неудобно…
— В смысле ты стесняешься, или трудно писать в тазик?
Он вдруг глупо захихикал:
— Да нет, в общем нетрудно. Я скорее стесняюсь. Ты видишь меня таким беспомощным…
— Ты не стесняйся, а двигайся на край кровати, тазик я тебе сейчас принесу.
Следующие полчаса мы писали, затем я обтерла его влажным полотенцем и переменила нижнее белье, которое на него, видимо, надел Кориолан. В моем ларе Ал лежал голышом.
Я к таким процедурам отношусь совершенно спокойно, как и к наготе. Наши практические занятия у целителей и работа аптекаря приучили меня не рассматривать пациента как мужчину. Это объект, и так к нему надо подходить. Но Алу-то это в голову не приходило. Он краснел и бледнел, начинал тяжело дышать и вдруг замирал вообще без дыхания, отводил глаза, а затем искал у меня на лице признаки смущения.
Взрослый мужчина, старше меня гораздо, не то, что Юс, а ведет себя как глупый мальчишка.
Потом я подумала: а если бы я была пациенткой, а он меня лечил… Я бы так же по-дурацки себя вела? Нет, наверное. Или да, но только в одном случае: если бы сама была влюблена в своего целителя.
Наконец когда с гигиеническими процедурами было покончено, мы так устали оба, что заснули. Ал сразу, как только я укрыла его одеялом, а мне пришлось еще убираться и переодеваться.
Но свой план с использованием собственной кровати я в жизнь воплотила. Притащила второе одеяло, пару подушек, и свила себе гнездо. Даже если Гиаллен проснется и меня увидит, шансов добраться до тела у него никаких.
Утро застало меня крепко спящей. За вчерашний день я так утомилась, что спала, спала и спала. Даже чувство долга не могло меня добудиться.
Проснулась же от того, что кто-то ласково гладил меня по волосам, время от времени цепляя уши. Они-то и просигнализировали о чужом вторжении в мое личное пространство.
Открыла глаз и увидела еще один, только не мой. Как интересно! Я всегда была уверена, что глаза у Гиаллена карие, а они у него темно-темно серые. Красивые.
Я приподняла голову и открыла второй глаз. Никто на меня не покушается, Ал лежит тихо и только смотрит на меня внимательно.
— Мели, ты уже не спишь? Я бы хотел позавтракать, ты не возражаешь?
Нахал! Позавтракать? Что ему можно дать, чтобы не навредить? Молока? У меня есть еще пара кувшинов. Омлетик? Тоже пойдет.
Я поднялась с постели, порадовавшись моей выдумке одеться в мантию. Предложила молоко, булку и омлет на завтрак и получила радостное согласие.
Ну, раз он у нас такой герой, сейчас я его умывать буду. Неумытых завтраком не кормят. Усадила его обложив подушками, принесла таз и кувшин, хотела уже умывать, но он отказался:
— Мели, не надо. Я сам. Мне уже гораздо лучше. Только… Ты мне потом, после еды, тазик подставь. А завтра я уже сам смогу встать.
Ну, если он у нас такой орел, что я могу возразить?
Умылись, поели, слили лишнюю воду из системы… Я тоже привела себя в порядок и позавтракала. Надо бы чем-нибудь полезным заняться, ан нет. Стоило мне попытаться уйти, как Гиаллен протянул руку и схватил меня за одежду.
— Мели, можно с тобой поговорить?
Какие все вокруг разговорчивые! Но сейчас его лучше не волновать, поэтому я сказала без энтузиазма:
— Поговори, если тебе так надо.
— Тогда сядь рядом, а лучше ляг.
Заметив, какое неприятно удивление вызвали эти слова, пояснил:
— Это чтобы у нас глаза были на одном уровне.
Ложиться я не собиралась, а сесть — села, после чего меня взяли за руку и повели разговор:
— Мелисента, Юстин уже тебя замуж звал?
— Звал.
— В любви признавался?
— Ага.
— А ты?
— А что я? Он принц, я аптекарша. Здоровье дороже.
Он вдруг рассмеялся странным смешком, в котором перемешались недоверие с удовлетворением.
— Ты удивительное создание, Мели. На редкость холодное и циничное, и в то же время фантастически доброе и душевное. Как в тебе все это уживается?
— Не знаю. А в чем ты видишь мою такую потрясающую доброту?