— О, поэты общаются.
— Хм, неприятный сюрприз. Эя, в вашем мире много поэтов?
— Ооо… — простонала в голове Эя, — ооо… как же мне все это понравилось!
— Эя, поэты.
— Да кто же их принимает всерьез! Баба Шу, а давай, еще полетаем?
— Не спеши, девочка, амулет почти разрядился. Думаешь, зачем мы сюда вернулись?
— А кстати, зачем? — отличный вопрос, я как раз собиралась его задать.
— Лес опасен, энергии в амулете надолго не хватит, а здесь что-то вроде буферной зоны: близость мощного купола, который накрывает имение, отпугивает самых опасных и умных тварей.
— А маленьких и глупеньких мы и сами пугнем, — развеселилась непривычно активная Эя.
— Верно, деточка, — настороженно согласилась с ней паучиха. Наши ладони внезапно захлопали:
— Как интересно! А мы будем охотиться? А может, устроим ловушку, чтобы напугать преследователей?
Кажется, на смену депрессии пришла эйфория. Очень невовремя, сейчас бы как раз посидеть тихонько, не шевелясь.
«Баба Шу, наша Эя бывает буйной?» — послала я мыслесигнал.
«Она вообще такой никогда не бывала», — озадаченно отозвалась паучиха.
— Вы что-то сказали? Я не расслышала. Ой, а давайте, поищем летучих ежей? Говорят, их иголки приносят счастье! — продолжала с энтузиазмом Эя.
— Может, и зря мы обосновались так близко к имению, — пробормотала паучиха задумчиво. — Здесь удачная точка для наблюдения за действиями противника, но если мы примемся искать летучих ежей…
Спираль вновь распрямилась, и укрепленная магией нить обвила наше тело, привязав его к стволу дерева.
— Это чтобы мы не упали, когда уснем, — ласково пояснила нам Баба Шу.
Эя немного надулась, но возражать не стала. Есть надежда, что эйфория не принесет разрушений и оставит иголки ежам. Я решила, что наступил подходящий момент кое-что прояснить:
— Баба Шу, а ведь ты говорила, что не владеешь магией.
— Я говорила, что это тело не способно производить магическую паутину, необходимую для плетения заклинаний, — поправила Баба Шу. — Видишь, как приходится исхитряться: сначала создать заготовки из негодного материала, потом отыскать резерв, чтобы напитать их магией… Кстати, душенька Эя, сняла бы ты амулет с шейки, чтобы не расходовать его энергию попусту, а то ведь мы даже с этой ветки без нити не спустимся.
Очень мудрое замечание. Кир подзаряжал артефакты каждый вечер, а как мы будем изворачиваться теперь? К моему удивлению, Эя послушалась и повесила амулет на ближайший сучок. Девочка меняется на глазах.
— Баба Шу, а в вашем мире все могут так же, как ты? — в голосе Эи звучало даже не любопытство: жажда чудесной сказки!
— Что ты, милушка. Закрывай глазки, я покажу.
И мы снова перенеслись в подземелья далекого мира. Только в этот раз паучиха нам стала рассказывать, кто и как в нем живет.
Неспроста обитателям кружевных городов пришлось спуститься под землю! На поверхности тоже жили разумные существа. Злейшие враги соплеменников Бабы Шу, больше всего напоминающие видом земных варанов. Это были сильные и беспощадные воины, обладающие боевой магией. В пасти каждого, под языком, пряталась смертоносная пружина, выстреливающая заклятием на расстояние до двадцати метров. Но вараны были способны лишь разрушать, в то время как пауки создавали из своей паутины любые объекты и невероятные по красоте и широте применения вещи.
Разумеется, между двумя непохожими, но по-своему мощными расами шла вековая война. Пауки употребляли в пищу мясо поверженных варанов (подземелья не баловали своих обитателей разнообразием флоры и фауны), а вараны похищали пауков и обращали их в рабство, удерживая в неволе и заставляя использовать магическую паутину в нуждах вараньего племени. И Баба Шу…
— Я была главой диверсионно-освободительного корпуса, — журчал мелодичный голос. — Конечно, уже в более зрелом возрасте; в юности меня привлекали одиночные миссии. Больше гибкости в действиях, есть свобода рискнуть. Когда отвечаешь за группу, приходится проявлять осторожность. А если контролируешь операции целого корпуса, это почти бюрократия, очень ее не люблю! Но — что поделать, способность производить магическую паутину с годами ослабевает, а к старости вовсе сходит на нет. Да только на покой меня не отпускали, так до последнего дня и занималась с молодежью разработкой операций по выведению с поверхности пленников.
— Вот это жизнь! — восхищенно охала Эя, слушая Бабу Шу. — А покажи еще раз момент, где ты оплела невидимой паутиной потолок генерального штаба варанов, а потом обрушила его на головы офицеров!
Паучиха показывала. Кружевные щиты, срезающие острие боевых заклинаний еще на подлете; обездвиживающие плетения, спутывающие огромных ящеров; прочные нити, приподнимающие тяжелые валуны, чтобы создать тайный ход в подземелье; липкая сеть — одно из наиболее жутких заклятий: в мгновение ока оплетает все тело противника и разрывает его на части… А я-то, наивная, повелась на стереотипы: милая бабушка в кресле-качалке, с клубочками и крючочками в руках!
— Баба Шу, а как же пять тысяч правнуков? — не удержалась я. — Разве при такой профессии это возможно?
— А что правнуки? Правнуков рожают внуки. Внуков рожают дети. Ну, а детей у меня было всего сорок шесть, только одна кладка. Я даже не видела, как они появились из яиц — произошло похищение целого отряда навесчиков мостов, пришлось поспешить, — паучиха с ностальгией вздохнула: — Славное было время, мои самые блестящие диверсионные операции!
— Тебя должны были чтить, как героя, — благоговейно сказала Эя.
— Да, похороны получились красивыми, — с гордостью согласилась Баба Шу. И мы увидели картинку. Паучиха и правда прощалась с жизнью в кругу семьи (где только правнуков более пяти тысяч). И в кругу друзей. И коллег. И учеников. И тысяч спасенных из рабства. И их благодарных семей и потомков. И… В общем, это был вовсе не круг: живая спираль, свивающаяся огромным цилиндром, который виток за витком поднимался к сводам пещеры. Баба Шу возлежала по центру, в кружевном гамаке. Ее много пожившее тело уже не имело сил шевелиться, но разум был ясен.
— Мы собрались проводить последнюю искру жизни нашей горячо почитаемой… — лились проникновенные речи. А я вдруг и впрямь ощутила, что такое «искра жизни». Она угасала.
— Пора, дорогие мои, — умиротворенно произнесла Баба Шу и закрыла глаза. И тогда вдруг огромный живой цилиндр пришел в движение, медленно закружился; и каждый явившийся отдать дань уважения бессменной главе диверсионно-освободительного корпуса протянул к ней свою паутину. Нити стали сплетаться в кокон, напоминающий формой гигантское яйцо. И оно становилось все больше, и больше. Баба Шу погружалась в покой…
— А потом я вдруг оказалась здесь.
Картинка оборвалась.
— Прости, — прошептала Эя.
— Ничего, милушка, кокон славы, воздвигнутый в моем мире, от перемещения моего сознания не рухнул.
Мне представилось, что паучиха сейчас хотела бы погладить девушку по голове, да только тело у нас было общим.
— А что же мы все обо мне? — встрепенулась вдруг Баба Шу. — Дианочка, дорогая! Я уверена, тебе тоже найдется, чем поделиться.
Глава 10. Пока что сидим
— Да вы все про меня знаете, — удивилась я. — Что же вам рассказать?
— Расскажи про любовь! — с жадностью воскликнула Эя. Я почувствовала, как наше сердце забилось чаще. Что за чертенок в ней пробудился? Была скромная девочка, а теперь такие вопросы. — Тот парень из твоего мира…
— Почему-то мне кажется, что тебе интереснее парень из этого мира, — поспешила я перебить. Не хочу заводить откровений об Игоре. — Эя, признайся: ты влюблена в Кира?
— Я? — поразилась Эя. — Он же старше меня лет на десять! Это тебе он нравится.
— Мне?! — я возмутилась: — А кто кричал из-под купола: «Не убивай его!» — и нас самих чуть не угробил? Уж точно не я.