- Господи, - я развернулся на пятках, но он уже был передо мной, этот полуголовый человек. Он мерцал и был скорее виден, чем нет, и я изо всех сил сфокусировался на его оставшемся глазу. Глаз был неплох. Голубой, но не бледно голубой, как у меня. Само собой, требовался второй глаз, чтобы в целом смотрелось лучше, но тогда это наблюдение заставило бы меня задуматься над происхождением склизкого студенистого комка на его плече – с его стороны на левом, с моей – на правом. А мне очень-очень не хотелось туда смотреть.
- Что тебе надо? – рявкнул я. Он не ответил. Просто стоял, смотрел – и даже не на меня конкретно - и кровоточил. Кап. Кап. Кап.
Я отвернулся и потопал к «импале». Носки у меня намокли от хождения по сугробам. Стакан апельсиновой газировки остался на заваленном снегом столе, и мне было плевать. Я потянул ручку двери машины, и она выскользнула из моих замерзших пальцев с недовольным стуком запертого автомобиля.
Еще полсекунды, и я бы взорвался от неподобающего офицеру полиции гнева. Мне пришлось отменить свои планы на День благодарения, первый с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать, ради вот этого дерьма?
Форменные ботинки Зиглера заскрипели по снегу. Я поймал его отражение в окне пассажирской двери «импалы».
- Отопри машину, - сказал я.
- Ты так торопишься уехать по какой-то конкретной причине?
- Причина – парень, заливший кровью все вокруг. А теперь открой чертову…
- Что за парень?
- Просто какой-то парень! Даже не будь ты «тугим», ты все равно бы не смог его увидеть. Он мертв, - я дернул ручку двери, хотя знал, что машина заперта, просто получая удовольствие от металлического лязга. Зиглер покачал перед моим лицом брелоком с дистанционным управлением и отдернул его, стоило мне только сосредоточить на нем взгляд.
- Во что он одет?
- Ты думаешь, что это какая-то сраная игра?
Взгляд Зиглера стал жестким.
- Нет. Я так не думаю.
Я уставился на него, Зиглер уставился на меня в ответ.
- Господи. Ты меня проверяешь?
Зиглер отвел взгляд.
- Ты что, его знаешь?
- Может, и знаю, - тихо ответил Зиглер. – Но я не могу быть уверен, пока ты не скажешь, во что он одет.
Ох. Странная обеденная экскурсия Зиглера – это что-то личное, а не случайная проверка великого и страшного экстрасенса. Я глубоко вдохнул и постарался взять себя в руки. Насколько я знал, полуголовый Чарли мог быть сыном Зига. Ему следовало просто попросить. Я бы поискал.
Господи боже. Почему умирать так чертовски сложно?
Я оглянулся и взглянул на то, что находилось позади нас. Две линии наших с Зиглером следов, тянущихся от пластикового стола к машине. Я разглядел даже дыру, в которую ускользнул кусок огурца. Но никакой крови.
Я вздохнул. Когда кто-то задает мне вопрос о призраках, те практически всегда умудряются сделать так, чтобы я не мог сказать ничего определенного. Никто из них и при жизни не стремился мне помочь. Почему же смерть должна что-то менять?
Я скосил глаза, выжидая, когда появится мерцание. Если бы мы находились внутри помещения, я мог бы поискать места, от которых веет холодом. Но Чикаго в конце ноября само по себе одно гигантское пятно мороза. Я пошел обратно к огурцу, ставя ноги на свои следы. Они были на большом расстоянии друг от друга – шел я быстро. И злился.
Я бросил взгляд на столик. Апельсиновая газировка. Дымящийся кофе.
Почти доеденный хот-дог.
И никакого парня с половиной головы.
Я закатил глаза. Мертвый парень был где-то рядом, и он делал из меня идиота.
- Ну же, давай, ну, - бормотал я, пристально вглядываясь в снег, пытаясь разглядеть хоть одну каплю крови. Зиглер остался у машины, неподвижный, наблюдающий.
Футах в десяти еще одна цепочка моих следов тянулась к палатке с хот-догами. Я пошел по ним, бурча под нос и уговаривая призрак проявиться. Бесполезно.
Я очутился у палатки, остановившись перед картонным меню. Продавец вынырнул из-за чистой полиэтиленовой занавески, отделяющей крошечный прилавок и одновременно служащей скромной защитой от ветра.
- Желаете что-нибудь еще? – спросил он.
- Нет, - ответил я. – Я просто, ну… Осматриваюсь, - складно получилось. Весьма складно.
- Лады. Если что-то понадобится, кричите.
- Обязательно.
Парнишка нырнул обратно за занавеску и оставил меня одного тщательно изучать количество соусов, которые можно заказать к жареной картошке. Майонез. Кисло-сладкий. Чили. Сырный. Сам-то я был старомодным любителем кетчупа. Хотя теперь уже нельзя сказать, что больше всего мне нравится кетчуп – во всяком случае, пока кто-нибудь похуже не явится и не заставит меня забыть о красных каплях, падающих на снег.
Зиглер подкрался во время моей беседы с продавцом и встал сбоку от меня, разглядывая меню.
- Он все еще мелькает и пропадает, - сообщил я. – У него голубые глаза, светлые волосы. Но я не рассмотрел его одежду, - или рассмотрел? Я вспомнил блестящий след от глазного желе, когда изо всех сил отводил взгляд от его плеча. – Пиджак в клетку… Нет, в гусиную лапку. Черный с серым.
Вот так. Эти сведения должны быть достаточно конкретными для Зиглера. Я триумфально взглянул на него… Только рядом оказался не Зиглер. Это был Половиноголовый. Он стоял, сосредоточенно изучая меню
Зиг по-прежнему не отходил от «импалы», оперевшись на нее и скрестив на груди руки.
- Пиджак в гусиную лапку. Бежевые вельветовые брюки. Мокасины, - я осмотрел то, что осталось от его волос. Стрижка была похожа на прическу DuranDuran. – Умер, я бы сказал, между восемьдесят пятым и восемьдесят восьмым годом.
Зиглер заледенел. Мне показалось, что погода наконец добралась и до него.
Он таращился. Мертвый парень таращился. Я едва совладал с желанием упасть в снег и сделать «снежного ангела», чтобы хоть чем-то от них отличаться.
Зиглер с трудом оторвался от машины и сделал пару шагов ко мне.
- Где? – прохрипел он. Кажется, у него приключился какой-то сильный эмоциональный момент. Наверное, я мог бы простить его за то, что он притащил меня на сюрприз-вечеринку с призраком, учитывая, что ужаснулся Зиг вдвое сильнее меня.
- Прямо тут, - я указал туда, где парень рассматривал сравнительную таблицу между двухэтажным бургером с сыром и ранч-бургером с беконом. – Сейчас он почти не мерцает. Есть что-то особенное в этом месте?
Глаза Зиглера покраснели. Он сглотнул и пару раз моргнул.
- Именно так.
Я вздохнул и сунул руки в карманы. Мой хот-дог успел остыть.
- Кто он?
- Леонард Грэхем. Двадцать девять лет. Сбит грузовиком в восемьдесят седьмом.
Не его сын. Это хорошо. Больше, чем кровотечения, плач, стоны и таскающих свои кишки привидений я ненавижу иметь дела с родственниками призраков.
- Что произошло?
Зиглер закрыл глаза руками, надавив пальцами.
- Это была моя вина. Не смог записать номер машины пьяного водителя и поймать его после того, как он не среагировал на приказ остановиться. Я должен был его догнать.