Этот полный отказ Рангачара своему учителю в тех достоинствах, в которых его обычно представляют гением, трудно согласуется с широко известными агиографическими презентациями «Кришнамачарья индустрии» (такими как T.K.V.Desikachar, 1982 и 1998; Srivatsan, 1997. K.Desikachar, 2005 и 2009).
Как это вообще возможно, что такой давний, посвященный ученик как Рангачар, член избранного внутреннего круга учеников дворцовой йоги – более того, считающийся достаточно опытным, чтобы замещать Кришнамачарью на его уроках – мог не распознать духовной глубины в учении своего гуру, или внутренней логики его метода?
Было бы нетрудно просто отклонить эту критику Кришнамачарьи как вспыльчивость молодости, но, как мы видели, письменные и устные свидетельства того периода показывают, что в роли учителя йогашалы Кришнамачарья сосредоточился почти исключительно на внешнем, физическом компоненте упражнений йоги.
Т.Р.С.Шарма утверждает, что на ночных занятиях в йогашале Кришнамачарью заботила исключительно ангалагхава («чувство легкости в конечностях», см. Хатха-Йога, гл.1), и что «духовные аспекты йоги, такие как дхъяна, дхарана и самадхи, обсуждались крайне редко» (интервью, август 29 2005). Б.К.С . Айенгар сухо замечает о своем асана-режиме у Кришнамачарьи, «Если мой брат в законе (свояк) тогда и наблюдал также и за моим более глубоким или личностным развитием, он ничего не говорил мне об этом» (2005xix) 16.
Б.К.С.Айенгар также отмечает, что в начале своей королевской службы Кришнамачарья сначала был нанят преподавать мимансу в Патхашале, но был переназначен в йогашалу, когда ученики пожаловались Махарадже, что его уроки слишком трудны (Iyengar, 2000 , 53). Этот анекдот еще раз свидетельствует о последней инстанции Махараджи во всем, что и где бы ни преподавал Кришнамачарья и о той роли, которую играл Махараджа в управлении учебной программой йогашалы. Несмотря на свою репутацию отчаянно независимого человека, который поступал как ему вздумается и отвергал королевские щедроты, Кришнамачарья оставался, пусть административно, если не по духу, служащим Махараджи, с семьей, которую нужно было кормить. Действительно, после своей женитьбы Кришнамачарья был вынужден работать на кофейной плантации, в районе Хасан, Карнатака, (Iyenga, 2000, 52), – факт, который обычно опускается в его «официальных» биографиях.
На протяжении этого времени (от 1927 до 1931?) 17 он носил «шорты, рубашку с коротким рукавом, носки и туфли, шляпу на голове и трость в руке» чаще, чем одежду ортодоксального брамина. Как отмечает Айенгар, «судьба сыграла с ним злую шутку» (52). И только после лекции об Упанишадах в муниципалитете Майсура, в 1931 году, Кришнамачарья начал привлекать внимание как преподаватель, что в конечном итоге привело его к службе во дворце. Чтобы сохранить свое место в Йогашале, ему пришлось действовать в соответствии с предписаниями Махараджи. А это предписание, очевидно, заключалось в том, чтобы обучение асанам соответствовало как жестко установленной гимнастической традиции в самом дворце, так и изменению облика коренных программ физического воспитания во всем регионе.
Гимнастики индийские и зарубежные, происхождение майсурского стиля
«Предшествующие трактаты ограничивались той частью (йоги), которая занимается подготовкой Тела. Но не стоит путать это с тем, что известно как физическая культура, или мужские игры, с которыми ее по ошибке часто сравнивают. Йогическое описание тела в основном нацелено на сохранение здоровья, а не на развитие мышц или навыков и мужества на спортивной площадке. Она может быть справедливо названа «системой гигиенических практик». Современные условия требуют разумного сочетания этих разных предметов». Из Предисловия Субраманья В. Айера к «Йога Макаранда» (Krishnamacharya 1935, iii).
Джон Росселли пишет, что начиная с 1980-х гимнастики, преподаваемые в индийских школах, «часто содержали устойчивый элемент индивидуального бодибилдинга или акробатики» (John Rosselli1980,137). Поэтому целесообразно сопоставить метод, которым Кришнамачарья обучал детей во дворце, с рядом этих образовательных дисциплин, особенно с несколькими, занимавшими видное положение в образовательных учреждениях Индии в течение трех десятилетий начала двадцатого века. Хотя эти режимы и не подпадают под рубрику йоги, я утверждаю, что они создают контекст для понимания в противном случае аномальной атлетической системы Кришнамачарьи в майсурский период.