Валери прослужила в турагентстве год, причем весьма успешно.
– Там было совсем нетрудно, – вспоминала она. – Главное – разговорить клиента, заинтересоваться им. Люди крайне редко интересуются другими.
Затем руководство компании предложило ей место в парижском офисе. Тут надо было планировать туры, разрабатывать маршруты и экскурсии, договариваться о ценах с гостиницами и другими учреждениями на местах. Она справилась; а еще через полгода откликнулась на объявление в «Нувель фронтьер», предлагавшее аналогичную работу. Тогда и начался взлет ее карьеры. Она попала в команду Жана Ива Фрошо, выпускника Высшей коммерческой школы, ничего не смыслившего в туризме. Он сразу оценил Валери и, хотя теоретически был ее начальником, полагался на нее во всем и предоставлял полную свободу действий.
– С Жаном Ивом хорошо то, что его честолюбия на двоих хватает. Всякий раз, когда приходилось добиваться повышения по службе или увеличения зарплаты, это делал он. Сейчас он занимает ответственную должность: курирует турпрограммы по всему миру; ну а я по-прежнему его ассистентка.
– Ты, наверное, много зарабатываешь.
– Сорок тысяч в месяц. Теперь надо уже считать в евро: шесть с чем-то тысяч.
Я посмотрел на нее с удивлением:
– Вот не ожидал…
– Это потому, что никогда не видел меня в костюме.
– А у тебя есть костюм?
– Он мне не особенно нужен, я работаю почти исключительно на телефоне. Но при необходимости – да, могу надеть костюм. У меня есть даже пояс для чулок. Как-нибудь покажу, если захочешь.
Только теперь я осознал, хотя еще не до конца поверил, что мы с Валери будем видеться и дальше, и, возможно, мы будем счастливы. Радость оказалась для меня слишком неожиданной, я чуть не заплакал; пришлось сменить тему.
– Что представляет собой этот Жан Ив?
– Парень как парень. Женат, двое детей. Работает как зверь, на выходные забирает кучу бумаг домой. В общем, нормальный молодой функционер, достаточно умен, достаточно честолюбив; но симпатичный, и характер легкий. Мы с ним ладим.
– Не знаю почему, но мне нравится, что ты богата. Это не имеет никакого значения, но все-таки приятно.
– Да, правда, я кое-чего добилась, у меня хорошая зарплата, но я плачу сорок процентов налогов и десять тысяч в месяц за квартиру. Я не чувствую себя так уж уверенно: если завтра моя результативность снизится меня выставят не задумываясь; им не привыкать. Если бы у меня были акции, тогда бы я действительно стала обеспеченным человеком. «Нувель фронтьер» поначалу занимались в основном распродажей горящих путевок. Компания сделалась ведущим туроператором во Франции, благодаря новой концепции и удачно найденному соотношению цена/качество; в значительной степени она обязана этим нам с Жаном Ивом. За десять лет ее активы увеличились в двадцать раз; поскольку тридцать процентов акций по-прежнему принадлежат Жаку Майо, своим состоянием он, можно сказать, обязан мне.
– Ты его видела?
– Неоднократно; он мне несимпатичен. С виду такой честный, демократичный, в ногу со временем: пестрые галстуки, мотороллер; а по сути – подлый безжалостный лицемер. Перед самым Рождеством Жану Иву звонил какой-то «охотник за мозгами», предлагал встретиться; наверное, уже что-нибудь выяснилось; я обещала позвонить, как вернусь.
– Ну так звони, это важно.
– Да… – сказала она с сомнением, от упоминания о Жаке Майо она помрачнела. – Моя личная жизнь – это тоже важно. По правде говоря, я тебя опять хочу.
– Не знаю, смогу ли я сейчас.
– Тогда поцелуй меня туда. Я это люблю.
Она поднялась, сняла трусики и удобно устроилась на диване. Я опустился на колени и, широко раздвинув ее нижние губы, начал легонько полизывать клитор.
– Сильнее…– прошептала она.
Я запустил палец ей в задний проход и поцеловал бутончик, сдавливая его губами.
– Вот так…– сказала она.
Я стал целовать еще крепче, и она кончила неожиданно быстро, содрогнувшись всем телом.
– Иди ко мне… – Я сел на диван. Она свернулась клубочком, положив голову мне на колени.
– Когда я спросила тебя, чем тайки лучше нас, ты мне, собственно говоря, не ответил; ты только показал интервью директора матримониального агентства.
– Он там верно написал: многие мужчины боятся современных женщин и хотят, чтобы жена занималась только домом и детьми. Таких не мало, просто на Западе в этом невозможно признаться; вот они и женятся на азиатках.
– Положим… – она на минутку задумалась. – Но вот ты, например, не такой; тебя совершенно не смущает, что у меня солидная работа, большая зарплата; по-моему, тебе это не важно. Однако же ты не стал ухаживать за мной, а отправился в массажный салон. Вот чего я не понимаю. Что в них такого, в этих азиатских девицах? Они любят лучше, чем мы?
Когда она произносила последнюю фразу, голос у нее слегка дрогнул; я и сам с трудом справился с волнением и не сразу ответил.
– Валери, – сказал я наконец, – я еще никогда не встречал женщины, которая бы занималась любовью так, как ты; начиная со вчерашнего вечера я ощущаю такое, что и поверить невозможно.
Помолчав, я добавил:
– Ты не понимаешь, но ты исключение. В наши дни мало женщин, которые бы сами получали радость от секса и хотели бы доставлять ее другим. Сейчас соблазнить незнакомую женщину и переспать с ней – целая история. Как подумаешь, сколько нуднейших разговоров придется вытерпеть, прежде чем затащишь ее в постель, а любовницей она скорее всего окажется никудышной, да еще прожужжит уши своими проблемами, расскажет обо всех своих прежних мужиках, заодно даст понять, что сам ты не на высоте, и вдобавок заставит тебя провести с ней остаток ночи – как представишь себе все это, понятно станет, почему мужчины готовы платить, лишь бы избежать такой канители. Когда мужчина взрослеет и набирается опыта, он приходит к выводу, что любовь ему ни к чему и проще пойти к девочкам. Но здешние шлюхи – это отбросы общества, к ним не стоит и соваться, и вдобавок некогда, работа съедает все время. Большинство в итоге так и живет, а некоторые время от времени позволяют себе немного сексуального туризма. Это еще лучший вариант: общение с проституткой – какой-никакой человеческий контакт. Есть такие, которые предпочитают онанировать, уставившись в Интернет или под порнокассету. Отстрелялся и успокоился.
– Да, я понимаю… – произнесла она после долгой паузы. – Я понимаю, что ты хочешь сказать. И ты думаешь, они уже не изменятся? Ни мужчины, ни женщины?
– Я думаю, назад возврата нет. Меняться все будет в другую сторону; женщины станут больше и больше походить на мужчин; сейчас пока у них еще велика потребность обольщать, в отличие от мужчин, которые обольщать не стремятся – им главное трахаться. Обольщение – удел лишь тех, кто не увлечен работой и не имеет других интересов в жизни. По мере того как женщины станут больше заниматься делами, работой, они тоже начнут считать, что проще заплатить за удовольствие, и тоже потянутся к сексуальному туризму. Женщины могут приспосабливаться к мужскому видению мира – хотя бы и через силу, но могут, история это доказала.
– Словом, все катится куда-то не туда.
– Совсем не туда… – согласился я с мрачным удовлетворением.
– Значит, нам повезло.
– Это мне повезло, что я тебя встретил.
– Мне тоже… – сказала она и посмотрела мне в глаза, – мне тоже повезло. Все мужчины, которых я знаю, – это жуть что такое. Ни один не верит в любовь. Рассказывают тебе сказки про дружбу, общие интересы и прочую ерунду. Я уже до того дошла, что слово «дружба» на дух не переношу, тошнить начинает. Есть еще другая категория: женятся как можно раньше и дальше думают только о карьере. К тебе это, понятно, не относится. С другой стороны, я сразу поняла, что ты не будешь мне заливать про дружбу, до такой пошлости не дойдешь. И я подумала, что, может, мы переспим и, может, у нас получится что-то особенное; могло, конечно, и ничего не получиться, даже скорее всего… – она замолчала, вздохнула с досадой, потом произнесла покорно: – Ладно… позвоню все-таки Жану Иву.