Утром 31 декабря мы отправились на самолете в Краби. Выйдя из микроавтобуса, я сразу наткнулся на Лионеля, прибывшего накануне. Он был в восторге, в полнейшем восторге, мне с трудом удалось остановить поток его благодарностей. Но когда я добрался до своего бунгало, мне открылся такой вид, что я и сам обомлел. Огромный девственный пляж, мельчайший, как пудра, песок. В нескольких десятках метров от берега океан из лазурного делался бирюзовым, чуть дальше – изумрудным. Громадные известковые скалы, поросшие сочной зеленью, выступали из воды и тянулись до самого горизонта, где растворялись в ярком свете, придавая бухте какое-то нереальное космическое измерение.
– «Пляж» здесь снимали? – спросила Валери.
– Мне кажется, нет – на Кох Пхи-Пхи. Я не видел фильма.
По ее мнению, я ничего не потерял; кроме пейзажей, там нет ничего интересного. Я вспомнил, что читал как-то книгу о туристах, ищущих не тронутый цивилизацией остров; в их распоряжении имелась только карта, которую нарисовал им старый путешественник, перед тем как покончить с собой в жалкой гостинице на Кхао Сен роуд. Они приехали сначала на Самуй, понятно, изгаженный туристами; оттуда переправились на соседний остров, но и там обнаружили слишком много народу. Потом, наконец, подкупили лодочника, и тот отвез их в заповедник, на остров, закрытый для посетителей. Тут-то и начались неприятности. Первые главы великолепно иллюстрировали безвыходное положение туриста, устремившегося на поиск «нетуристических мест», которые с его появлением перестают быть таковыми, и бедняга вынужден забираться все дальше и дальше в погоне за мечтой, теряющей смысл по мере ее осуществления. Занятие столь же безнадежное, как попытка убежать от собственной тени; данный парадокс, как сообщила мне Валери, хорошо известен в мире турбизнеса, на языке социологов он называется «double bind»
[21]
.
Описанная ситуация, похоже, не грозила курортникам в городке «Эльдорадор – Афродита»: на необъятном пляже все они сгрудились в одном месте. На первый взгляд, состав отдыхающих соответствовал ожиданиям: много немцев, по виду в основном высокооплачиваемые чиновники и люди свободных профессий. Валери знала и точные цифры: 80 процентов – немцы, 10 процентов – итальянцы, 5 процентов – испанцы и 5 процентов – французы. Неожиданно много приехало супружеских пар
либерального
склада, вроде завсегдатаев мыса Агд: большинство женщин с силиконовой грудью, у многих – цепочки на талии или на щиколотке. Я сразу заметил, что почти все купаются нагишом. Что ж, тем лучше, с такими людьми обычно нет проблем. В отличие от мест, славящихся «туристическим духом», курорты, посещаемые свингерами, где массовость – необходимое условие, никаким парадоксам не подвержены. В мире, где величайшей роскошью считается возможность избегать других людей, добродушную общительность «свободных» немецких пар следует расценивать как завуалированную форму подрывной деятельности, сказал я Валери, пока она снимала бюстгальтер и трусы. Раздевшись, я немного смутился, почувствовав, как поднимается мой член. Валери же раздвинула ноги, преспокойненько подставив свои интимные места солнцу. Расположившаяся в нескольких метрах справа от нас группа немок обсуждала, как мне показалось, статью в «Шпигеле». У одной из них волосы на лобке были выбриты и отчетливо виднелась тонкая прямая щель.
– Смотри, как здорово,– прошептала Валери,– так и хочется сунуть пальчик.
Действительно, здорово; однако слева от нас я видел чету испанцев: у дамы лобок курчавился густыми черными волосами – это мне тоже понравилось. Когда она ложилась, я обратил внимание на ее мясистые полные губы. Несмотря на молодость – я бы не дал ей больше двадцати пяти,– у нее была тяжелая пышная грудь с выпуклыми сосками.
– Повернись-ка на спину,– сказала Валери.
Я покорно перевернулся и закрыл глаза, как будто это что-то меняло. Мой возбужденный пенис тянулся головкой к солнцу. Через минуту я перестал думать о чем-либо и целиком сосредоточился на ощущениях, а ощущать солнечное тепло на слизистой оболочке бесконечно приятно. Я лежал зажмурившись и чувствовал, как струйка масла для загара льется мне на грудь, потом на живот. Пальцы Валери легко касались моей кожи то тут, то там. Воздух наполнился ароматом кокосового масла. Когда она начала смазывать в паху, я поспешно открыл глаза: Валери стояла возле меня на коленях, лицом к испанке, а та приподнялась на локтях, чтобы лучше нас видеть. Я откинул голову назад и устремил взгляд в голубое небо. Валери, обхватив одной рукой мои яйца, засунула средний палец мне в задний проход, а другой рукой методично растирала член. Повернув голову налево, я увидел, что испанка усердно занимается тем же со своим парнем, и снова уставился в небо. Совсем рядом зашуршали шаги по песку, и я опять зажмурился, затем услышал звук поцелуя и шепот. Не знаю, сколько рук и сколько пальцев ласкали меня; а море тихо-тихо плескалось о берег.