Выбрать главу

Брюс Ли умер вовсе не от передоза афродизиака, а от аллергии – единодушно заявляли на суде свидетели. В квартире Бетти он почти сразу стал жаловаться на головную боль. Девушка дала ему довольно безобидное обезболивающее, и Брюс прилег.

Где-то через час Бетти заглянула в спальню и обнаружила, что он спит. Реймонд прождал своего подопечного еще некоторое время, а потом сказал, что поедет, пожалуй, в ресторан, где должна была состояться их следующая встреча, а Бетти пускай разбудит Брюса, потому что время поджимает. Он сходил в туалет, потом вышел из дому и уехал. Часы показывали полвосьмого.

В течение следующих трех часов Бетти дважды пробовала разбудить Брюса. А в полдесятого перезвонила в ресторан Реймонду. Голос у нее дрожал, девушка говорила, что с Ли что-то не так. Она пробовала разбудить его даже пощечинами, но глаза у Брюса закатились, и он ни на что не реагирует. Реймонд примчался назад в ее квартиру и, бросив один-единственный взгляд на посиневшую звезду, тут же набрал номер «скорой помощи».

Карета прибыла в считаные минуты. Когда медики узнали, кто пациент, лица у них вытянулись. В Гонконге Брюс Ли был не просто звездой – статус его не сильно отличался от божественного. Врач прикоснулся к его руке и констатировал, что пульс практически не прощупывается. В течение десяти минут он пытался вернуть актера в сознание, однако все было бесполезно. Позже более опытные медики высказывались в том смысле, что эти-то потерянные минуты и стали роковыми. В лучшую городскую больницу королевы Елизаветы Брюс был доставлен лишь к одиннадцати вечера. Там все было уже готово для мер реанимации. Однако они не понадобились.

Сюда же, в больницу, примчалась жена Брюса, американка шведского происхождения Линда Ли. Вместе с секретарем актера она сидела перед дверями палаты, когда в 23:10 оттуда вышел врач и сказал два слова:

– Он умер.

Линда, которую отныне станут называть не иначе как «вдова Брюса Ли», молча развернулась и зашагала к машине. Реймонд шел за ней. Перед входом в больницу их уже ждала толпа журналистов.

На секунду задержавшись, Реймонд обвел их взглядом и произнес:

– Брюс больше не с нами.

После чего сел в машину Линды и отвез ее домой. Самому знаменитому спортсмену планеты, человеку, воплощавшему собой понятие «всемогущество», на момент смерти только-только исполнилось тридцать два года.

2

После Второй мировой планета оказалась почти поровну поделена между двумя сверхдержавами. Советские оккупационные войска стояли по всей Восточной Европе, а американские – по всей Восточной Азии. В одной из частей, расквартированных в Корее, в самом конце 1950-х маялся от безделья сержант, которого звали Карлос-Рей Норрис. Друзья обычно называли его Чак.

Папа Карлоса был ирландским выпивохой, а мама происходила из индейцев чероки. До армии Норрис работал грузчиком, однако надежды на будущее связывал не с этой увлекательной профессией, а с мечтой получить когда-нибудь приличное образование. Именно ради того, чтобы скопить денег на университет, Чак и остался сверхсрочно послужить в армии. Служба проходила на военном аэродроме. Три-четыре часа дежурства, а потом занимайся чем хочешь. Кто-то спал, кто-то спал с отзывчивыми кореянками. Приятели Чака повадились навещать местный бар и каждый раз приползали оттуда на рогах. А вот Норрис открыл для себя интересный мир восточных единоборств.

О том, что у китайцев, японцев, корейцев, вьетнамцев и прочих жителей Дальнего Востока имеются собственные системы кулачного боя, прежде слыхали только очкарики-востоковеды. К тамошним «боксерам» принято было относиться снисходительно. Мол, приличные-то народы ведут войны не с помощью пустой руки, а с помощью пулеметов и авиации. Так что моду на дзюдо и карате в США привезли только дембеля, проходившие в тамошних краях военную службу. Так же, кстати, как и моду на эротический тайский массаж, комиксы-манга и зеленый чай. Именно отслужившие на Востоке ребята первыми стали рассказывать всем вокруг, что восточные системы единоборств – это не только возможность вырубить оппонента ударом пальца, но, кроме всего прочего, еще и очень красиво.

С образованием у Чака Норриса как-то не заладилось. После службы в Корее он (как и планировал) подал документы в университет. Однако проучился там всего пару семестров. На руках у Чака уже была семья, которую нужно было как-то кормить. И торчать за партой с молодыми оболтусами, изучая то, к чему у него совсем не лежала душа, он больше не желал. Плюнув на учебу, Норрис сел и стал думать: что дальше? Вернуться в грузчики? Подписать контракт с военными и продолжить службу? Кончилось дело тем, что Норрис открыл школу для тех, кто желал бы изучать карате.