Я заглянула под плащ в поисках неведомого таинственного амулета. На шее вопреки ожиданиям одиноко болтался только мой крестик. Крестик как крестик. Пора восстановить историческую справедливость.
— А вот и нет, — встряла я хриплым голосом, — на мне еще трусы были. Собственно, они и сейчас на мне.
Стул, неожиданно попросивший не просиживать ему сидушку, произвел бы меньший фурор. А что я должна притворяться глухонемой? Размечтались. И так долго молчала. Хорошенького помаленьку.
— Ты можешь разговаривать? — после недолгого замешательства взвилась девушка.
— А то! — и насмешливо уточнила. — Еще могу считать, писать и вышивать крестиком.
— Почему же ты за всю дорогу не сказала ни слова? — принцесса проигнорировала мою не слишком удачную шутку.
— Голоса не было. Спасибо, воспаление легких не схлопотала после ваших обливаний, — огрызнулась я. — Может быть, кто-нибудь разъяснит, где я нахожусь, и что собственно происходит?
Сидящая за столом женщина продолжала невозмутимо молчать.
Вопрос спровоцировал новую паузу в беседе. Меня же все начинало раздражать: устала чрезвычайно, от ледяного каменного пола ступни потеряли чувствительность. Решив, что дожидаться разъяснений лучше сидя, я забралась с ногами в одно из двух кресел.
— Отрадно видеть, что дюжина полнолуний не зря потрачены на заговор понимания, — наконец вымолвила настоятельница. — Впрочем, на ожидание Избранной времени потрачено много больше.
— Это меня что ли? — опешила я.
— Тебя, — ее голос окрасился теплом улыбки. — Нашу надежду.
— И на что же вы надеетесь?
— Что все будет хорошо, — уклончиво ответила мать-настоятельница. — С божьей и твоей помощью.
Перспектива меня не прельстила.
— С удовольствием бы вам помогла, но, знаете ли, мне домой пора, — попыталась отпереться я от великой чести. — У меня работа… квартира без присмотра… до защиты дипломной работы — всего ничего. Вы себе другую Избранную найдете. Наверняка, их у священного ручья без дела толпы слоняются. Честное слово, просто вы меня первой встретили!
Кристально честный взгляд, оказывающий благотворное выражение на директора почему-то не помог. Молчание затягивалось.
— На что меня избрали-то? — обреченно спросила я.
— Ты должна сохранить Спасителя.
Приехали. Кем-кем, а телохранителем мне еще быть не приходилось. Честно признаюсь, физкультура никогда не была моим любимым предметом — отлынивала от нее по мере возможности. Лыжи — так просто ненавидела. Память до сих пор хранила ужасные воспоминания. В те дни, когда в расписании стояли уроки физической подготовки, к бремени ранца с пудовыми книжками и сменной обуви добавлялись пакет с одеждой, лыжи и палки, соскальзывающие при каждом удобном и неудобном случае. О, эти красно-синие деревянные монстры, превращавшие мое утро в картину «Бурлаки на Волге»!
Хм-м… Палата номер шесть кроме меня заждалась еще парочку пациентов. Поэтому я осторожно, чтобы не разозлить этих помешанных, сказала:
— Боюсь, я не гожусь в телохранители: физическая подготовка не та, знаний маловато — обращение не по адресу. Тут нужен мужик шкафообразных размеров, а не девушка с высшим образованием и пристрастием к сидячему образу жизни.
— Тебя научат, — снизошла до объяснения принцесса.
Оно мне надо?
— А что я со всего этого буду иметь? — очень закономерный вопрос.
— То есть? — по-идиотски вытаращенные глаза не идут даже таким совершенным красавицам как эта.
— Оплата труда, премиальные за риск, доплаты за вредность, условия страхования, социальные льготы, отчисления в пенсионный фонд, ежегодный отпуск, — начала перечислять я, загибая пальцы. Работа с кадровыми документами давала себя знать, позволяя привычным вещам отсрочить притаившуюся за внешним спокойствием панику.
— Быть Избранной — это честь… — девушке не хватило слов и дыхания, чтобы закончить предложение.
Неужели?
— Тогда сама и охраняй своего спасителя. Почет тебе и слава! А также божья помощь в таком нелегком, но нужном деле!
В ее лице не осталось ни кровинки, красивый рот перекосило в бессильном гневе, холеные пальцы вцепились в дорогую ткань. Представляю, насколько сильно сейчас у нее желание расцарапать мою наглую физиономию. От былого радостного воодушевления не осталось и следа.
— Велисса, выйди, — не допускающим возражений голосом приказала настоятельница.
Прекрасное лицо разгладилось, судорожная хватка ослабла, отпуская неповинное платье. Передо мной снова оказалась идеальная героиня романтичных сказок, о спонтанной вспышке гнева предательски свидетельствовала только смятая материя. Девушка молча развернулась и покинула комнату, аккуратно закрывая дверь, как будто та была из стекла.
Настоятельница величественно поднялась и вышла из-за стола. Казалось, она не шла, а плыла над полом, не утруждая себя прозаической поступью. Широкое одеяние подыгрывало этой иллюзии, окутывая фигуру белоснежным облаком. Стоящее напротив кресло приняло женщину, как трон королеву. Блекло-голубые глаза внимательно ощупывали меня с ног до головы, не упуская не единой детали. Я в долгу не осталась, получив наконец возможность оценить собеседницу. Открытыми у нее оставались только лицо и кисти, все остальное запрятано под форменное одеяние. Руки — по-мужски крепкие, не изнеженные покоем и бездельем. Морщин не много, да и те следствия подвижной мимики, а не времени. Но она была стара. Очень. Готова поспорить на месячный оклад, что волосы под головным убором белее ее одеяния.
«И зло не чурается белых одежд…» . Не думаю, что цитата к месту, но тетка действительно непростая.
— Как тебя зовут? — неожиданно спросила она.
— Лия, — по привычке я не стала представляться полным именем.
— Лия…, — задумчиво протянула собеседница. — Что ты хочешь, Лия?
— Не знаю, — честно ответила я. — А что вы можете предложить?
Грустная, немного презрительная улыбка изогнула тонкие губы, не тронув бледных глаз. Она будто другого ответа и не ожидала.
— Богатство. Титул. Положение при дворе.
— Что я буду с этим делать, интересно? — я насмешливо отказалась от предложенных благ. — Все вами перечисленное быстро отбирают, обычно вместе с жизнью. Нет, благодарю, я — не самоубийца.
Улыбка настоятельницы потеплела, взгляд смягчился.
— Силу. Магию. Знание, — веско сказала женщина. — Знание, как этим управлять.
— Возвращение домой?
— Невозможно, — безапелляционный тон не оставлял надежды.
Я порывисто встала, захваченная врасплох категоричностью ответа. Не соображая, что делаю, двинулась к двери, за которой скрылась Велисса. Попыталась идти. В глазах стремительно потемнело, и я первый раз в жизни грохнулась в обморок.
В чувство меня привела влажная ткань, приятно холодившая лоб. Тело опять покоилось в глубоком кресле, заботливо укутанное плащом. Крепка старушка, если тягает девиц подобных мне. Голова гудела, как колокол на вечерней службе. Хорошо же я приложилась затылком о каменный пол! Две шишки за один день — не многовато ли? Сочувствие в глазах настоятельницы спровоцировало предательские слезы, крупным горохом покатившиеся по моим щекам.
«Никогда», — страшное слово. Если всё это — правда, щедрое предложение стоило рассмотрения. Вряд ли здесь востребованы офис-менеджеры с незаконченным высшим образованием. Избранная так Избранная. Как там сказала настоятельница? Мне дадут силу и знание, как ей воспользоваться? А пользоваться я буду на свое личное усмотрение и для своей личной пользы. И кто тогда знает….
"Никогда не говори «никогда» . Вот именно!
Мягкая ткань плаща отлично сошла за носовой платок, и я шумно в нее высморкалась. В отсутствие другой альтернативы, решила согласиться. Тогда это казалось единственно правильным решением. Удар головой сделал свое черное дело…
— Хорошо, — медленно выговорила я. — Что нужно делать?
Оказалось, для вступления в должность требовался определенный ритуал — Пробуждение Силы. Технологию процедуры я не поняла. Может быть потому, что мне так доходчиво объяснили, а возможно потому, что в магии я разбираюсь, как свинья в апельсинах.