— Значит, Ксения… — Илья облокотился на стойку ресепшн и серьезно посмотрел на девушку. Игривое настроение испарилось, как и не было, оставив после себя лишь раздражение.
— Да.
— Мне нужны данные всех, кого увольняли за последние полгода, желательно с причиной. А также все, у кого с Симоной Андреевной был конфликт в последнее время.
— Это все?
Илья задумался, что еще ему может понадобиться, и добавил:
— Еще данные о ближайших конкурентах и спорных проектах.
— Я поняла. — Ксения кивнула и вновь улыбнулась. — Может быть, кофе?
— Не откажусь. — Он указал на диван и журнальный столик неподалеку. — Могу здесь присесть?
— Конечно, располагайтесь.
Поставив на стол чашку с кофе, Ксения удалилась, но вскоре вернулась с кипой папок и ровными стопками сложила перед Ильей. Он заметил, что на каждой башне сверху приклеен стикер с подписью: «уволены», «конфликт», «конкуренты».
— Четко и оперативно. — Илья довольно улыбнулся. — Я даже кофе допить не успел. Вы большая молодец.
— Спасибо.
Стрелки медленно ползли по циферблату, приближаясь к часу дня. Симона изо всех сил пыталась работать, но сосредоточиться на деле оказалось крайне сложно. Интуитивно чувствовала Илью и слышала его голос, даже закрытая дверь не помогала избавиться от его присутствия. Неусыпный контроль нервировал, она не привыкла к каким-то ограничениям и от этого только злилась.
Под бдительным надзором Ильи провела две встречи, и обе получились скомканными и не результативными. Симона постоянно ловила на себе его пронзительный взгляд, отвлекалась, теряла мысль и выглядела мямлей.
Раздражение с каждой минутой все сильнее нарастало. В итоге она не выдержала и отменила третью запланированную встречу. Собрала срочные документы в сумку и встала из-за стола. Подойдя к зеркалу, привычно поправила макияж и, надев пальто, вышла из кабинета.
Илья все это время разбирался с папками и документами. Монотонно читал данные, объяснительные, заявления и выискивал хоть малейший повод для мести Симоне. С каждой пролистанной папкой список людей в его блокноте расширялся. Проверить каждого за короткий промежуток времени было просто нереально, поэтому пришлось создать второй список и выписать в него наиболее вероятных претендентов на разговор.
Оставив себе только фамилии тех людей, что еще работали здесь, остальных Илья отправил Стасу. Затем подошел к секретарю и протянул листок.
— Вот с этими людьми я хотел бы побеседовать.
— Сейчас?
Он не успел ответить, как дверь в кабинет директора открылась и вышла сама корень зла.
— Я вижу, вы не скучали. — Заметив Илью, мило беседовавшего с секретарем, Симона нахмурилась. Целый день копившийся негатив решил лопнуть в самый неподходящий момент и вылиться в очередную колкость.
— Куда уж мне. — Илья расплылся в улыбке.
— Мы уезжаем, — окатило его ледяным тоном ее надменности, отчего в душе сразу вспыхнул недобрый огонек.
— Вернемся?
— Нет. — Симона прошла демонстративно прошла мимо.
— Тогда давай завтра, — ответил Илья Ксении.
— Хорошо. — Та кивнула и мило улыбнулась. — Всего доброго.
Он надел куртку и двинулся вслед за Симоной по коридору.
— Быстро освоился, — язвительно заметила она, непроизвольно прибавляя шаг.
— О чем ты?
Двери лифта открылись, и они почти синхронно вошли в кабину.
— О секретаре, — продолжила Симона, понимая, что придирается, но остановиться уже не получалось. Ее буквально распирало от негодования, а Илья просто неосторожно попал под горячую руку.
— Это что, ревность? — Он резко развернулся и совершенно неожиданно уперся ладонью в зеркальную стену рядом с ее лицом, грубо нарушая границы личного пространства.
Симона обеспокоенно повела плечами, но нашла в себе силы спокойно выдержать его тяжелый взгляд и не дрогнуть.
— С чего вдруг?
— Выглядит именно так, — безразлично пояснил Илья, буравя ее взглядом.
— Это не ревность, а недовольство. — Она все же отошла на безопасное расстояние и сложила руки на груди, закрываясь от него. — Люди на работе работают, а не устраивают личную жизнь.
— Во-первых, твоя секретарша не в моем вкусе, — самодовольно ухмыльнулся он. Ему нравилась эта игра, нравилось обламывать эту вздорную женщину и доводить до белого каления. Когда маска надменности слетала с лица, на несколько секунд Симона превращалась в обычного человека.