Я кивнул. Всё ясно. На деньги нельзя — изобретательные девочки придумали то, что имеет ценность и без них. Немонетарная валюта в виде «фантиков», то есть желаний.
«Купюры» этой валюты представляли собой небольшие квадратные канцелярские бумажки с росписями — долговые обязательства. На каждой из них было написано прозвище, личный позывной, номер взвода и достоинство «купюры». И роспись владелицы, подтверждающий принадлежность.
— Значит, вот этот фантик — и есть желание? — усмехнулся я, прикидывая, сколько желаний проигрывается и выигрывается ежедневно. Только за время, что я здесь сижу, было разыграно несколько конов по десять — двадцать таких бумажек. — Круто у вас!
Она отрицательно покачала головой.
— Если б так было, всех бы давно разогнали. Нет, фантик — один центаво. Целое может потребовать лишь тот, кто соберет сто фантиков с твоим именем.
Учитывая масштабы игры и количество игроков, схема не выстраивалась в стройный ряд. Видя мои сомнения, Афина покровительственно улыбнулась:
— Всё верно. Ты можешь проиграть девяносто семь фантиков мне, а три — ей — она указала на сидящую напротив, слева от меня, девушку, состроившую при этом мне глазки. — А менять чужие фантики можно только на свои собственные, «выкупать». Я могу приобрести фантики с твоим именем только в том случае, если у меня будут фантики их владелицы, и та согласится их обменять, а не, скажем, сама не захочет их собирать. Так что на руках у девчонок скапливаются сотни бумажек, а желания исполняются … Достаточно редко.
— Естественный регулирующий механизм, — понял я. — Еще более обесценивающий вашу «валюту».
— Что-то вроде того.
— На самом деле так даже интереснеё! — подключилась к обсуждению девушка справа от Афины.
— Это же прелесть: выиграть сотню, но не выиграть желания! — рассмеялась другая.
— Угу, понял. Даже если я проиграю сотню, не значит, что буду должен что-то сделать. — Эта мысль порадовала. К неудовольствию Афины, слишком явно проявившей его на лице. — А иначе нельзя? Договориться? Обменять фантики определенного человека на определенного? Предварительный сговор, всё такое?
Сидящие вокруг дружно скривились.
— Это дело чести! — воскликнула одна из девочек.
— А потеря чести — куда больше, чем приобретение пусть даже самого… Изощренного желания, — закончила Афина. Остальные с ней согласились.
Это меня обрадовало. Действительно, там, где правит традиция, честь не пустой звук. Хотелось бы, чтобы так было не только в вопросах карточных игр.
— И как вы не запутались во всей этой мешанине? Это же тонны макулатуры! — Вопрос относился к разряду риторических. — Ну, а загадывать-то что можно? А чего нельзя?
Все-таки спросил. Спохватился, но поздно. Её глаза победно сверкнули:
— Все, что хочешь. Хочешь — вахту, наряд вместо себя. Если он не персональный, не за проступок. Хочешь… — она стрельнула ресницами — что-нибудь для души… — Я понял, что именно. — А можешь вообще посторонний поступок, никак ни с чем не связанный, не поддающееся логическому объяснению. Вроде пойти и что-то сделать. На одной ноге вокруг дворца обскакать, например. Если тебе должен враг — можешь поиздеваться, приказать нажраться какой-нибудь гадости, выпить залпом бутылку пойла — бывали случаи. Ограничений нет. Почти.
Хорошие игры у девочек! Я в голос рассмеялся.
— А пойти и заказать кого-нибудь я могу? В смысле убить? Или избить?
К моему удивлению, она кивнула, и кивнула серьезно.
— Да. Можешь. Если только заказываемый объект не часть корпуса телохранителей, и твои действия не приведут к потере репутации этого учреждения.
Если бы я не сидел, упал бы, честное слово.
— Правил всего четыре: загадываемое не должно быть материальным, оно не должно противоречить уставу корпуса, не должно задевать интересы третьих лиц, членов корпуса, и, наконец, самое скользкое, не должны задевать его интересов в целом. Это к вопросу выбора объекта заказа. Все, что за рамками — разрешено.
— То есть, если я закажу премьер-министра, это затронет репутацию корпуса, а значит, запрещено. А если какого-нибудь дона Карлоса, бомжа из шестой аэрационной шахты Санта Марты…
— То человек, долженствующий твое желание исполнить, пойдет и убьет дона Карлоса, бомжа из шестой аэрационной шахты Санта Марты.
Вид у меня, наверное, был ошарашенный, но окружающие смотрели с пониманием. М-да, сильно!
А чего я, собственно, хотел? Высокомерие, это долбанное ангельское высокомерие, я уже сталкивался с ним. Пренебрежение к тем, кто «снаружи». Всё в порядке вещей!