— Ну, так забракуй их! Обеих! — усмехнулся я.
— А работать потом с кем? — её глаза устало прищурились, из груди вырвался вздох. — Забраковать можно кого угодно, Хуан. Гораздо сложнеё проблему решить. Чтобы они поняли друг друга, доверяли друг другу. Чтобы шли дальше плечом к плечу.
— Короче, в них вложено слишком много, чтоб браковать перед самым Полигоном! — вновь усмехнулся я, озвучивая подтекст.
Она недовольно покачала головой.
— Шимановский, ты становишься циником, каких поискать! Где же тот милый мальчик, что бросался на меня с криком: «Звери!»? Который ратовал за справедливость и помчался на помощь обиженной девочке, хотя понятия не имел, как эту помощь оказать?
— С кем поведешься!.. — хмыкнул я, но настроение упало. В чем-то она права — я, действительно, слишком долго смотрю в эту беспросветную бездну. Грустно вздохнул, обошел кресло, положил руки ей на плечи. Принялся аккуратно их разминать.
— Вы сами меня таким делаете. Не правда?
Она отрицательно замотала головой.
— Человека можно сделать только тогда, когда он сам захочет «сделаться». Ты — хочешь.
С этим вновь было трудно поспорить.
— Я тебе могу чем-нибудь помочь? — В её голосе промелькнуло напряжение. — Ты пришел спросить о чем-то?
— Я что, не могу прийти просто так? — Пальцы мои продолжали массаж, делая это всё активнеё и активнеё.
Она усмехнулась. Нет, не могу. Я что, действительно такой циник?
— Раньше тебе нравилось, когда я приходил… — обижено потянул я, меняя октаву разговора.
И вновь усмешка.
— А мне показалось, ты нашел себе новую игрушку…
Руки перешли от плеч к затылку, начали массировать голову, корни волос. Девчонки от такого массажа балдеют. Вот теперь получилось, она немного расслабилась. А для предстоящего она нужна мне полностью расслабленной!
— Нашел, да, — я согласился. — Но знаешь, я почему-то думал, что ты хоть немного, но будешь бороться. С некой обнаглевшей белобрысой сукой, выхватившей у тебя из под носа «вкусное»… Твоё «вкусное»…
Она рассмеялась, легко и непринужденно.
— Хуан, мы взрослые люди. И ты в том числе. И если…
— Вот это мне и хотелось посмотреть! — повысил я голос. — Будешь ли ты драться, или скажешь сама себе про «взрослых людей» и тишком-молчком заткнешься в тряпочку!
Я резко прекратил свое занятие и подался назад, обойдя стол и сев напротив неё. Слишком резко. Чтоб поняла, что я — обиженный малолетний придурок, которого цепляют такие вещи. Вообще-то мне всего восемнадцать с половиной, несмотря на все события, произошедшие в жизни, вот пусть и убедится, что мне именно столько, какими бы испытаниями её камаррадас меня не подвергали. А как обычного восемнадцатилетнего юнца меня не может не беспокоить факт, что женщина, с которой спал, бросила меня, отказавшись от борьбы, фактически «слив» другой женщине. Эдакий чистой воды юношеский эгоизм.
— Ты — собственница! Тигрица! — продолжал я, почти крича. — По крайней мере я так думал! А уступаешь меня какой-то… Хитроумной выдре, сложив лапки кверху?!
— А тебе хотелось бы, — она привстала и сама подошла, положив уже мне руки на плечи, — чтобы две большие девочки сцепились за тебя?
Кажется, она улыбалась, и улыбалась искренне. Поверила. Я приложил все усилия, чтобы не возликовать.
— А тебе бы на моем месте этого не хотелось? — Поднял голову, посмотрел в её глаза чистым-чистым незамутненным взглядом.
Она расхохоталась, в голос. И смеялась долго.
— Прости, малыш! Просто не хотела устраивать из происходящего цирк. — её пятая точка плавно переместилась мне на колени, руки же ещё крепче обхватили шею. — Я — всего лишь офицер корпуса, понимаешь? Психолог службы вербовки. Это мой потолок. Для тебя же всё только начинается. И связь… С этой «хитроумной выдрой», — хмыкнула она, — первый шаг на твоем пути к серьезной взрослой жизни. Я желаю тебе добра, потому и отпустила. Но, наверное, зря…
Дальнейшие её действия сопровождались началом долгого жаркого поцелуя. Она залезла верхом, руки её принялись лихорадочно расстегивать мой китель. Мои руки так же не дремали, но я делал всё с показной ленцой — типа ещё не простил, правда, всё более и более набирая темп. Вот летит на пол её китель. Теперь блузка. Лиф…
…Да, всё правильно. Я — наивный романтик-идеалист. Уже понимаю, что отношения с нею — явление временное и не несут собой никаких обязательств, но ещё не могу принять это, цепляясь за них и за неё саму, как за близкого человека. Я ещё не привык менять подобных «близких людей» как перчатки, и эмоции мои, столкнувшись с таким феноменом впервые, взвыли. Пусть так и думает.