- Прекрати, говорю!
- Они заслужили! - не сдавался я. - Все они! И она в частности!
- Знаю. Но все равно прекрати!
Я остановился и зыркнул на аристократку через забрало:
- Оставь свое благородство и замашки знаешь где? - И тут же пнул начавшую было подниматься Натали.
- Прекрати! Или я буду стрелять! - Красноволосая подняла винтовку в мою сторону. Я вновь рассмеялся, демонстративно поднял свое оружие и еще более демонстративно опустил на противницу, вкладывая в удар все силы. Как там, на испытании, когда дрался с роботом.
- Нет! - закричала она, но тщетно. Злость и ярость на "сорок четверок", сдобрившись злостью на Паулу, поднявшей на меня хоть и игровое, но оружие, перехлестнули через край. Удар. Еще удар. Противница обмякла, но оно и к лучшему - полежит, отдохнет.
- Я сказала стой! - кричала Паула.
Удар, снова удар... И голос в ушах:
- Поединок закончен. Побеждает тринадцатый взвод.
Забрало Натали, подсвеченное изнутри, сияло красным светом. Рука моя, сжимающая оружие, замерла. Пелена ярости перед глазами была недовольна, ей хотелось веселиться еще, но что-то внутри, что выше меня, не давало ей это сделать. Это было нечто сродни слову "приказ", я знал, что его нельзя ослушаться. И застыл.
В следующий момент тело Паулы сбило меня с ног, моя винтовка отлетела куда-то, а еще через мгновение сверху упало другое тело, которое тактическая карта определила как Розу.
- Шимановский, отставить! - зазвенел железный голос Катарины в ушах. О, она уже здесь? - Повторяю, отставить! Остынь!
- Да отпустите вы меня! Ироды в юбках! - закричал я, чувствуя, как волна внутри сходит на нет. Девчонки крепко держали, навалившись на мои руки всем весом. Конечно, в доспехе я с ними справлюсь, но зачем? Это же СВОИ... - Отпустите! Со мной все в порядке!
- Точно в порядке? - Паула приблизила свое забрало к моему, заглядывая глаза в глаза. Я увидел в ее взгляде океан тревоги и кивнул.
- Да.
Было стыдно.
* * *
- А если бы Маркиза не выстрелила и не прекратила этот балаган? Ты бы убил ее?
Я пожал плечами.
- А почему тренеры не "подсветили" ее сами?
- А ты думаешь, они видят такие подробности? Ты думаешь, на их памяти кто-то мог прикладом проломить шлем?
- Но я же не проломил!
- "Не проломил"! - передразнила Мишель. За малым!
Она грустно вздохнула.
- Мальчик-мальчик, что с тобой делать?
Я вновь пожал плечами.
- Не я это начал. И я всячески пытался достучаться, чтобы вы сами прекратили это.
- Ты ничего не понимаешь.
- Не понимаю? - Я расхохотался. - Это я не понимаю? Все я понимаю! Вы нас стравливаете! Специально! "Сливаете" им относительно меня каверзную информацию! Позволяете делать, что они хотят! А когда я защищаюсь, выставляете меня идиотом! "Не понимаю"!
Я могу идти? - перевел я тему на насущное, понимая, что разговор бесполезен.
- К сожалению, да. - Она скривилась.
- К сожалению?
- К сожалению. Я бы помурыжила тебя в камере еще, хотя бы до утра. Но комиссия, в которую, кстати, я не входила для объективности, полностью тебя оправдала. Ты не нарушил ни одного правила, хоть твоя противница и в медблоке.
Я вздохнул, остывая.
- Там все серьезно?
Пожатие плеч.
- Неизвестно. Состояние ее стабильное, жить будет. А насчет пригодности к службе... Мне кажется, все будет в порядке, но врачи говорят, что досрочная демобилизация возможна. Будем смотреть.
Помолчали.
- Чай не предлагаю, сегодня не то настроение, извини.
Она красноречиво поднялась, я поднялся вслед за нею.
- Иди, отдыхай. Мне же покой, видимо, не светит...
Я попытался сказать что-то эдакое, злое, но промолчал - действительно, спать ей сегодня не придется. Она и не переодевается идти домой, хотя уже половина одиннадцатого вечера. "Сорок четверка" будет мстить за свою, обязательно, и сейчас ее задача придумать, как меня от них защитить.
Вышли из кабинета мы вместе, и в молчании какое-то время шли по коридору. Затем она махнула рукой и пошла в сторону отсека наказующих. Я же побрел домой, в каюту, стараясь ни с кем не встречаться глазами.
Глава 10. Взгляд бездны
Я только заснул, когда в ушах раздалось пилиликание. Выругался.
Это было сложно, провести целый день в тесном помещении камеры без возможности уснуть. Но когда стимуляторы, наконец, отпустили, и двухсуточное бодрствование накатило девятым валом, вдруг раздается сигнал внутреннего вызова! И не ответить нельзя - я сейчас не в том положении, чтобы игнорировать важные звонки. А они важные, ибо мои девчонки дома, все, и значит, звонить мне может только тот, чьи звонки важные априори.