— Марин, — попытался отмахнуться я, но она лишь повысила голос:
— Я из Северного Боливареса, Малыш! «Малыш», так ведь тебя называют, да?
Мысленно я хмыкнул — «телеграф» умудрился сработать и тут.
— Ты знаешь, что означает жизнь в подобном районе? Где все друг у друга на виду, все друг друга знают?
Я молчал.
— Если ты из моей жизни исчезнешь, кое-кто посчитает, что я осталась без защиты. И в условиях, когда от меня отвернулись все друзья, обязательно найдется подонок, желающий проверить, что это там за такой мифический «силовик», и не стоит ли наделать ему рога, в принудительной форме?
— Я же говорю, я приеду… — начал я, но она перебила:
— Когда все уже произойдет, к шапочному разбору. — Пауза. — И смысл тебе приезжать? Ну, кончишь ты его. А если он кончит меня? Не просто «вкусит», а убьет?
— Нет, Хуан, ты не должен открещиваться от меня! — в ее голосе слышалась неприкрытая злость. — Ты должен изредка заглядывать на огонек, и чем эффектнее, тем лучше! Как бы ни ревновали твои «сеньориты»!
— Профилактика, — обреченно произнес я.
— Да, профилактика, — не скрывала она. — Я боюсь, и если ты собираешься меня защищать, как обещал, тебе придется это делать!
Я откинулся на спинку лавочки и закрыл глаза. Хорошо, что камера отключена и она меня не видит. Ибо я был не в том состоянии, в котором меня стоит видеть.
Ибо на самом деле я все-таки совершил подлый поступок, а не безответственный. Я предполагал, что Марина может стать в дальнейшем мишенью, по которой могут ударить мои враги. Нет, ее величество вряд ли тронет девочку, но вскоре должны появиться и другие, которым кровь из носа нужно будет найти ниточку, через которую оказывать на меня давление. Я предполагал, что лучший способ обмануть всех, это убедить в ее неценности для меня, что я, действительно, женился по пьяни, и маюсь от этого. То есть, выдержать срок, пока она не улетит отдавать долг Родине, и тихо развестись, ни разу, по возможности, не встретившись.
Но если буду являться к ней периодически, как она хочет…
…Господи, что же делать?! Сделать ее мишенью кого-то из своих, и надеяться, что все закончится благополучно? Или сделать еще большей мишенью сильных мира сего в дальнейшем?
Это не говоря о «подружках», с которыми, действительно, из-за подобных визитов возникнут проблемы. И у меня, и у нее.
— Марин, мне жаль, — открыл глаза я, приняв решение. — Но я смогу приходить только тогда, когда на горизонте появятся проблемы. Вызови меня раньше, попытайся предвосхитить ситуацию с недоброжелателями. Я приеду и все решу, обещаю. Выловлю, утоплю, заморожу жидким азотом — кто бы это ни был. Но профилактики не будет.
— И почему я ожидала именно этого ответа? — надменно усмехнулась она. — Простите, ваше высочество, нас, сирых и убогих. Что побеспокоили своими дерзкими просьбами. Обещаю, никогда и ни за что не отвлеку на свою персону ваше высокое внимание! Muchas gracias!
Она рассоединилась. Я же сидел, как придавленный. Хотелось сказать только одно слово, до ужаса непечатное.
«Ну, а кто говорил, что будет легко?» — поддел внутренний голос.
Однако, не все так плохо. Во всяком случае, первые полгода ее точно никто не тронет, а потом что-нибудь придумаю. Попрошу у кого-нибудь помощи, содействия, совета. Нет нерешаемых проблем, есть не вовремя опущенные руки.
С этими мыслями и с тяжелым сердцем я встал и побрел к гермозатвору, виднеющемуся в сотне метров от скверика, уютно располагающегося почти перед самым входом в базу. В котором я и сидел, пытаясь навести мосты с человеком, за которого теперь тоже отвечаю. Может, по дурости, из-за неконтролируемого порыва юношеского максимализма, это совершенно не важно. Отвечаю, и всё.
Часы показывали без десяти девять, у меня было почти десять минут, чтобы прийти в себя до конца увала. Включив музыку на случайный выбор, достал НЗ — втайне спрятанную в кармане пачку, в которой осталась одна единственная сигарета, и подкурил — уж больно хотелось.
Прийти в себя удалось — к гермозатвору базы подошел почти успокоенным. Да, вопросов много, но все решится. Обязательно решится! Но это уже другая история, а пока нужно думать о насущном.
— Привет! — Два силуэта, один в белом, другой в сером, кинулись ко мне одновременно. Чмокнув вначале вечно спешащую Терезу, после покровительственно улыбающуюся Камиллу, я зацепил обеих за талии и потащил подальше от гермозатвора — не люблю, когда на меня смотрят ТАК. А девчонки у входа смотрели именно ТАК, ибо заняться им во время вахты больше нечем.