Мужчина прошел в просторную ванную комнату, где автоматически загорелся белый свет, встречавший своего хозяина. Умывшись холодной водой, он потянулся за зубной пастой, лежащей на полочке над раковиной. Тюбик оказался почти пустым, как и неделю назад. И, как и неделю назад, Джеймс вновь подумал о том, что стоит купить новый. Хотя, наверное, опять забудет. Выдавив на щетку остатки, он принялся быстрыми и грубыми движениями чистить зубы, словно пытаясь стереть их в порошке. Закончив, он потянулся за бритвой, но остановился и поднес руку к лицу, потрогал щетину и, решив, что она еще не слишком заметная, направился в кухню.
Там было не чище, чем в спальне: грязная посуда в раковине, стол усыпанный упаковками из-под полуфабрикатов и жестянками от газировки. Взяв последнюю чистую чашку с большим красным сердцем и надписью «I LOVE YOU», Джеймс заварил себе кофе. Черный и без сахара, как всегда любил. Но сделав всего пару глотков, оставил напиток на столе и просто ушел.
***
На работе, как и всегда, Джеймс появился одним из первых. Ночная смена только покидала свои посты, передавая эстафету дневным служителям закона.
Мужчина почти никого не знал из другой смены, да и не торопился заводить знакомства. Будь его воля, он бы и со своими коллегами не общался, но кто-нибудь постоянно норовил завести беседу. Равно как и сейчас, когда назойливый младший сержант Шон Вуд несся через все помещения к Джеймсу, желая поговорить.
«Чего ему неймется?» — подумал мужчина, пожалев в очередной раз о том, что некоторые из его коллег приезжают в участок также рано, как и он сам.
— Доброе утро, лейтенант Гранд, — Шон протянул Джеймсу руку.
— Доброе, сержант Вуд, — мужчина пожал его руку своей человеческой конечностью.
— Ты рано.
— Как и ты, — холодно ответил он.
— Да, верно, — с натяжкой в голосе произнес Шон, не зная как продолжить разговор. — О! Смотри! — он помахал рукой молодому мужчине в дверях. — Боб сегодня тоже рано.
— Доброе утро, парни, — произнес молодой офицер, подойдя к коллегам.
— Ты какой-то помятый, — сообщил Шон. — Зачем так рано пришел, если совсем не выспался?
— Я бы уже никак не выспался, — с ехидной ухмылкой на лице заявил Боб. — Спал не дома. Да и не спал, если на то пошло…
— Ах ты проныра! — шлепнул его по плечу сержант Вуд. — Третью девчонку за неделю цепляешь. Это все в том же баре для полицейских, да?
— Ага, сами вешаются, когда значок видят.
— Эх, если б я не был женат… — вздохнул Шон. — Ну, а ты-то Джеймс, составь в следующий раз компанию Бобу.
— Не стоит, — отрезал он.
— Почему нет?! Я-то женат, для меня все кончено, а у тебя даже девушки нет. Да и была ли хоть когда?
— И я не припомню, — подтвердил Боб.
— Сходи, сцепи кого, — продолжил сержант Вуд. — Ладно, Боб, он молодой еще. А ты уже ближе к сорока, чем к тридцати. Познакомься с кем, развлеклись. А там глядишь, завертится, так еще шафером на твоей свадьбе буду.
— Мне нужно работать, — произнес Джеймс и направился к своему столу.
— Нам всем нужно, — бросил ему в след Шон. — Но это не отменяет того факта, что тебе пора обзавестись отношениями.
— Иди работай.
— Я-то пойду, а ты подумай, — крикнул сержант Вуд отдалившемуся лейтенанту Гранду. — В жизни есть вещи помимо работы и, кстати, намного более приятные!
— Не доставал бы ты его, — произнес офицер Боб, когда Джеймс ушел. — Он последнее время мрачный какой-то, ведь и врезать может.
— Я же помочь ему пытаюсь, — возмутился Шон. — Мы с Грандом давно знакомы, мне виднее, как его из депрессии вытащить.
— Ну как знаешь…
***
Джеймс находился на своем рабочем месте и устало потирал глаза, когда к нему подошел Боб.
— Только не начинай про этот бар.
— Не-не, — молодой мужчина поспешил опровергнуть предположение лейтенанта. — Это Шону неймется тебя туда затащить, а не мне.
— Хорошо, — кивнул Джеймс. — Чего-то хотел?
— Ты просил, чтобы я сообщал обо всем, что связано с Тони Гловером, — ответил офицер.
— Я слушаю, — лицо Джеймса напряглось, а руки сжались в кулаки.
— Только что взяли одного из его мальчиков на побегушках, мелкая сошка, но капитан хочет, чтобы я его допросил.
— Я сам займусь им, — Джеймс встал из-за стола. — Веди.
— Капитан запретил тебе допрашивать подозреваемых, уже забыл? У меня из-за этого могут быть серьезные неприятности, — нахмурился Боб. — К тому же он всего лишь мелкий распространитель и вряд ли посвящен в дела Гловера.
— Неважно. Я сам его допрошу.
— Джеймс…
— Обещаю, — строго произнес лейтенант Гранд, — что не создам тебе проблем.
— Ладно, — нехотя согласился молодой мужчина. — Но в этот раз не перегибай палку.
***
В комнату для допроса прошло двое: лейтенант Джеймс Гранд и молодой офицер Боб Леви.
За столом под тусклым белым светом, с туго затянутыми наручниками на запястьях, их дожидался заключенный. Он со скривленной физиономией посмотрел на полицейских, которые вежливо представились:
— Лейтенант Гранд, — холодно произнес Джеймс. — Офицер Леви, — он кивком указал на Боба.
Боб собирался сесть напротив преступника и начать допрос, но выражение на лице Джеймса, взглянувшего на него сверху-вниз, дало понять, что мужчине лучше уйти.
— Ох… — громко вздохнул офицер, выпрямившись из полуприседа. — Ты и один тут справишься. Только давай помягче, ладно?
Джеймс молча кивнул коллеге в знак согласия, после чего Боб поспешил удалиться из помещения.
— Ничего себе я важный хрен, раз меня допрашивает лейтенант, — ухмыльнулся заключенный. — Хотя я знаю, почему ты здесь. Слышал, как папочка Гловер тебе жизнь испоганил.
— Мерфи Питерсон, — Джеймс швырнул на стол его дело. — Грабежи, разбои и шантаж в прошлом. В последнее время привлекался за хранение и распространение наркотиков, а также замечен в связи с криминальной семьей Гловеров. Какую грязную работу выполняешь для него на тот раз? Рассказывай все, что знаешь: где он бывает, что планирует, с кем встречается. Все.
— Да пошел ты. Я твоей механической ручонки не боюсь, — прошипел Мерфи. — Себе бы такую поставил, да вот задницу чесать неудобно будет.
— Отвечай, — Джеймс опустился в кресло напротив неудобного стула допрашиваемого.
— Я же уже сказал — пошел ты, лейтенант!
На лице Джеймса не дрогнула ни одна мышца. За много лет работы в полиции он привык к грубым и загнанным в угол преступникам, которые провоцируют своими словами офицеров, зная, что тем нельзя калечить допрашиваемых. За подобное Джеймса неоднократно отчитывал капитан участка, после чего и вовсе запретил допускать лейтенанта к допросам. Боб это знал, но отказать мрачному коллеге не решился. Однако остался стоять за дверью, присматривая за Грандом на тот случай, если мужчина перегнет палку и в этот раз. Но Джеймс оказался не так прост и давно придумал, как незаметно причинять боль преступникам, чтобы те становились сговорчивее.
С невозмутимым лицом он медленно подвел к заключенному свою механическую руку.
— Что, за ручки подержаться хочешь? — ухмыльнулся Мерфи. — Влюбился?
— Хочу распалить в тебе страсть, — произнес Джеймс и лазером механической руки принялся нагревать наручники, застегнутые на запястьях преступника.
— Что ты делаешь?! — всполошился он. — Эй, отвали! Ты больной?
— Не нравится? — язвительно поинтересовался лейтенант. — А я-то надеялся, что у нас все взаимно.
— Мать твою, мне больно!
— Не верещи, они же еще даже не накалились.
— У меня запястья горят, ублюдок!
— А ты начинай рассказывать, и я прекращу, — спокойно сообщил Джеймс. — Отделаешься легкими ожогами.
— Сними их с меня! Сними, нахер, наручники! — Джеймс никак не отреагировал, тогда заключенный прокричал еще громче: — Ладно! Я все расскажу! Давай, сними их! Снимай, блин!