Лисицын изменился в лице.
– Хорошо, – сказал он неожиданно кротким голосом. – В этом доме не будет посторонних, если ты этого не хочешь. Я предполагал, что будет один человек. Всего лишь один. Но – нет так нет. Тем не менее охрана все-таки нужна. Ты здесь одна, а вокруг лес…
– Я не нуждаюсь…
– И мне очень тревожно за тебя, поверь, – продолжал Лисицын. – Поэтому я сделаю иначе. Мы поставим здесь забор. Высокий, крепкий. Поставим дом для охраны, человека на четыре, я так думаю, – он вопросительно глянул на Хамзу.
– Люди у меня есть, – поддакнул понятливый Хамза.
– Видеокамеры будут, освещение – все честь по чести, – сказал Лисицын.
– Я не собираюсь жить в тюрьме! – сердито произнесла женщина.
– Дом надо охранять! – парировал Лисицын с жесткостью. Он решительно пошел вверх по лестнице.
Женщина помедлила секунду, потом направилась вслед за сыном.
Лисицын уехал спустя час.
– Я обо всем договорился, все нормально, – сказал он перед отъездом, обращаясь не к Хамзе, а к Китайгородцеву.
Будто заранее извинялся перед ним, понимая, как непросто тому здесь придется. Даже похлопал ободряюще Китайгородцева по плечу.
– Когда ты сможешь сюда переселиться? – спросил Лисицын.
– Уже завтра, если потребуется.
– Хорошо, – одобрил Лисицын. – Поживешь тут. Месяц.
Выжидательно посмотрел на Китайгородцева.
Тот молчал.
– Сам видишь, какие проблемы, – сказал Лисицын. – А если еще люди будут меняться, мама этого не выдержит. Скажет что-нибудь вроде того, что тут не дом теперь, а проходной двор.
– Месяц – я смогу. А там видно будет.
– Вот именно, – кивнул Лисицын. – Там видно будет.
Хозяйка не вышла проводить гостей.
Сначала уехали Лисицын и его охрана. Сразу за ними отправились и Китайгородцев с Хамзой.
Дом высился черным утесом, Китайгородцев всматривался, пытаясь хоть где-то увидеть проблеск света. Нигде и ничего.
– Не верится, что она живет здесь одна, – пробормотал он.
– Какой-то мужичок еще живет. Дальний ее родственник. Завхоз и адъютант в одном лице. Это мне Лисицын рассказал.
– И больше никого?
– Больше никого.
Как они до сих пор тут жили без охраны? В огромном доме. В глухом лесу.
– Сам Лисицын здесь почти не появляется, – сказал Хамза. – Построить построил, а потом разочаровался, видно. Так бывает: не лежит душа.
На обратном пути в Москву, скрашивая скуку поездки по ночной дороге, Хамза рассказал своему спутнику то, что знал.
Лисицын завладел этой землей в неспокойные девяностые годы. Здесь была турбаза, полсотни деревянных домиков, разбросанных по лесу. Домики снесли, построили большой дом, похожий на замок. Воплотилась в жизнь, видимо, какая-то давнишняя мечта Лисицына, родившаяся от подсмотренного то ли по телевизору, то ли в кино, а может, что-то подобное он увидел в одной из заграничных поездок, и захотелось ему возвести нечто похожее, но чтобы не дальше, чем в ста километрах от Москвы. Дела не позволяли надолго отлучаться из России, бизнес не оставишь без присмотра. Начинал он в девяностые «непонятно с чего», как выражался в подобных случаях Хамза, и в те годы занимался, видимо, много чем, в том числе и делами, о которых ныне не хотелось вспоминать, но в отличие от бедолаг, которые либо полегли от пуль, либо сгнили в тюрьмах, Лисицын вовремя что-то сообразил и вырулил на дорогу цивилизованного и респектабельного бизнеса, превратившись во владельца доходных объектов московской недвижимости. Много что ему принадлежало, и он напрасно времени не терял, сдавал свои особнячки в аренду.
В то, что у Лисицына сейчас все было чинно-благородно, можно легко поверить, потому как Хамза никогда не брался обслуживать клиентов, если там угадывались какие-то темные дела. Хамза предварительно наводил справки – возможности у него были.
– Этот дом в лесу – чепуха, – сказал Хамза Китайгородцеву. – Просто повод, чтобы попробовать с Лисицыным плотнее поработать. Если получится его взять на обслуживание… Только представь: у него объектов множество, и везде нужна охрана. Выгодный клиент! Если дело выгорит, конечно.
В поместье Лисицына Китайгородцев отправился на следующий день – один и на своей машине. Ехать было непросто: раненая нога еще не вполне ему подчинялась.
День был такой же ненастный, как накануне. И настроение у Китайгородцева соответствующее. Пустынная дорога через лес, сумрак под деревьями, сыро, холодно, и в конце пути – неприветливый дом с темными окнами. Едва Китайгородцев увидел этот дом, настроение у него окончательно испортилось. Вспомнилась старуха в черном. Старая ведьма. Попьет кровушки. С нею будет нелегко.