— Да, в Подложкино. — Марианна Тарасовна немного успокоилась, взяла себя в руки и решительно указала мне дальнейший путь следования. — Сначала прямо, потом поворот направо и до конца.
Туда мы и направились. Марианна Тарасовна неотрывно смотрела на мужа, поглаживая его прохладную руку, я давила на газ, выжимая из старенького автомобиля весь резерв лошадиных сил.
Через десять минут мы были во дворе районного госпиталя. Оставив клуб пыли позади себя, я припарковалась у парадного входа и тут же выскочила из машины. Два санитара, курившие у дверей госпиталя, сразу сориентировались, что им доставили больного, схватили носилки и подбежали к «шестерке».
Я открыла заднюю дверцу, и санитары аккуратно перенесли Петра Петровича на носилки.
— Что случилось? — спросил один из них.
— Сердце, — ответила я.
Марианна Тарасовна растерянно мотала головой, переводя взгляд с санитаров на мужа, с мужа на меня. Бедная женщина совершенно не знала, что же ей теперь делать.
— Идите с ними, я вас тут подожду, возле машины, — кивнула я, и Марианна Тарасовна, облегченно вздохнув, поспешила за санитарами с носилками.
Я отогнала «шестерку» на стоянку и поставила ее между двумя машинами «Скорой помощи». Выйдя из машины, я облокотилась на капот и закурила. Мое внимание привлекла одна из машин «Скорой», стоящая слева от меня. Эта машина показалась мне очень знакомой. Понятное дело, все подобные машины одинаковы, но эта рухлядь с заляпанными номерами очень напоминала ту, что я видела у ворот завода керамической плитки. Я поняла, что не ошиблась, когда увидела тучного мужчину с сигаретой в руках и мобильным телефоном, прижатым к уху. Это был тот самый водитель, которого я видела за рулем «Скорой». Он направлялся в мою сторону. Я по инерции наклонила голову, прикрываясь козырьком кепки, но потом сообразила, что лица моего этот мужик видеть не мог, ведь его машина всегда находилась позади моей.
Мужик явно нервничал, разговаривая по телефону.
— Да не понял я, они просто растворились… Искал где мог, все подъездные проехал. Ни их, ни этот «Фольксваген» я не видел… Пропали куда-то. Ну не знаю я, — оправдывался он.
Я сразу поняла, что речь идет о пропавших ребятах из иномарки и обо мне. Мужик закончил разговор и подошел к водительской двери своей машины. Но открывать ее не спешил, докуривая сигарету. Я неслышно обошла «Скорую помощь» сзади и оказалась за спиной мужика. Он откинул бычок в сторону и взялся за ручку дверцы.
— Замри, — сказала я тихо, приставив к его спине дуло револьвера.
— Что надо? — испуганно спросил мужик.
— Имя человека, с которым ты только что разговаривал.
— А больше тебе ничего не надо? — зашипел мужик и попытался развернуться.
Но я остудила его боевой пыл ударом по пояснице. Резко дернув мужика на себя, я развернула его и прижала спиной к машине. Здоровяк, корчась от боли, посмотрел на меня, и я, не раздумывая, нанесла ему еще один удар, на этот раз в пах. Бедняга зажмурился и попытался согнуться, но я продолжала удерживать его, прижимая к машине и одновременно направляя дуло револьвера ему в шею.
— С кем ты разговаривал? Имя?
— Сука, — ответил мужик и получил следующий удар.
— Имя, — я надавила револьвером на его шею. Мужик закашлялся.
— Он убьет тебя, дура.
— Имя.
— Мазепа, — простонал здоровяк, и я помогла несчастному справиться с болью двойным ударом в шею. Мужик обмяк и, потеряв сознание, сполз на землю.
Я пошарила по его карманам, нашла мобильный телефон, по которому он только что разговаривал, и убрала в задний карман своих джинсов. Потом огляделась. Поблизости никого. Скучающие санитары сидели на скамейке у входа в госпиталь спиной к нам, бездомная псина, не отрывая носа от земли, бегала по двору. Я открыла дверцу «Скорой» и попыталась затащить в салон машины тело мужика. Его вес явно превышал мой, поэтому вариант с подъемом сразу отпадал. Мне пришлось залезть на водительское сиденье и подтянуть грузное тело, затаскивая в салон. Делать надо было все очень быстро, пока зеваки не заметили мою бурную деятельность в салоне «Скорой помощи».
Изрядно попотев, я уложила мужика на сиденье и захлопнула дверцу машины. Теперь мне надо было поскорее сматываться из госпиталя, но оставлять несчастную Марианну Тарасовну на произвол судьбы, да еще без машины, на которой я планировала уехать, я не собиралась.
Пулей влетев в приемное отделение, я сразу увидела бедную женщину. Она разговаривала с миловидной девушкой в белом халате.
— Марианна Тарасовна, ну что? — участливо поинтересовалась я.
— Его повезли в реанимацию, — ответила она, утирая платком покрасневшие глаза.
— Давайте я отвезу вас на дачу.
— Что вы, Женя, как же я смогу уехать, когда Петя тут?
— Тогда я уеду одна. Только как же вы останетесь здесь, кто вас довезет? — Я сделала акцент на машине не случайно, уж очень мне хотелось завладеть этим транспортом, чтобы быстро добраться до Ложкино.
— А может, вы отгоните машину на дачу, а за мной потом сын приедет? — неуверенно спросила Марианна Тарасовна.
— Ну, если вам так будет удобно, — с наигранным сомнением сказала я, — тогда я поехала.
— Да, конечно, поезжайте. — Она погладила меня по плечу. — И спасибо вам за все, Женечка.
В ответ я только улыбнулась и поспешила к «шестерке». Плюхнулась на водительское сиденье и поехала к своим подопечным Лапиным.
Анатолия Лапина я застала на пороге дома, он нервно курил, сидя на ступеньках. Завидев меня, он поспешно опустил голову, пряча глаза. Но я успела заметить причину такой неожиданной стеснительности, под левым глазом Анатолия красовался внушительных размеров синяк.
— Чья это работа? — поинтересовалась я.
— Моя, — ответил Сергей Сергеевич, выходя на порог дачи.
— Вы что, подрались? — Я удивленно приподняла брови.
— Почему подрались? — усмехнулся старик. — Мы же современные люди. Просто поговорили по душам.
— Вижу, у одного вон «душа» наружу вылезла. — Я осуждающе посмотрела на старого разведчика и кивком предложила ему пройти в дом. — Что вы творите? — зашептала я, чтоб Анатолий не слышал моих возмущений.
— Он оболтус и трус! — не моргнув глазом, ответил Лапин-старший.
— Я вас убедительно прошу не вносить смуту в наш тесный коллектив. Не хватало еще, чтоб мы все перессорились. Если вы не поняли, нас сегодня утром пытались убить.
— Или просто взять в плен, — поправил меня старик.
— Может быть, и пока мы точно не выясним, кто и за что хочет с нами, а точнее, с вами обоими, расправиться, предлагаю заключить временное перемирие. Вот закончим дело, можете вплотную подойти к воспитанию сына, бить, пороть, в угол ставить.
— Вы слишком агрессивны по отношению к союзникам, Евгения. — Старик продолжал удивлять меня своим спокойствием и невозмутимостью. — Настоящему телохранителю такие излишества только мешают работать.
— Откуда вы знаете, что мешает или помогает работе телохранителя, — огрызнулась я. — Мир в среде союзников — это гарантия успеха. Любые передряги и несогласовки — прямой путь к поражению.
— Не могу не согласиться с вами, Евгения Максимовна. Ваши рассуждения совершенно справедливы. — Лапин-старший оперся рукой о колено и присел на стоящий рядом стул. — Устал я за последнее время. Вы не против сделать чай для старика? — Он улыбнулся, глядя мне прямо в глаза.
Я немного выпустила пар и пошла ставить чайник.
Пока Лапин-старший попивал чай с сушками, а Лапин-младший упивался своей обидой на весь белый свет и на своего бойкого отца, я нашла укромное местечко на заднем дворе и уселась на покосившуюся лавочку с телефоном водителя «Скорой помощи» в руках. Быстро просмотрев записную книжку, я наткнулась на несколько знакомых имен. Однако телефона Мазепы здесь не было, а если и был, то значился он под другим именем. Тогда я нажала кнопку «принятые вызовы» и обнаружила, что первым в длинном списке значился обычный городской номер телефона. Я выписала этот номер в блокнот, а следом за ним и еще парочку телефонов, которые показались мне подозрительными или знакомыми. Итого набралось пять номеров. Больше я не нуждалась в мобильном водителе «Скорой» и потому немедленно отключила его, чтоб никто не донимал меня звонками.