Банальность и повседневность выпили из души чувства. Мечты становились все более туманными и неясными, уходили как можно дальше, когда во главу угла ставился успех на работе, хорошая зарплата, второе высшее и прочие будничные радости. Улыбка Гулливера в центральном парке все сильнее угнетала, напоминая о беззаботном детстве и счастливом дне рождения, когда Ларочка с папой гоняли на безумном поезде, вместо которого сейчас стоял какой-то до сумасшествия яркий иностранный клон. Поезд до сих пор катал своих пассажиров из Москвы в Москву. Но ездить на нем, подставлять лицо ветру, с замиранием сердца ждать очередного виража не хотелось.
Привести бы сюда свою дочурку или сынишку — думала Лариса, гуляя по шумному парку, когда чужие веселые детишки чуть не сбивали ее с ног, лохматый Скрат из 'Ледникового периода' предлагал ей сладкую вату, а Шрек звал сфотографироваться отнюдь не за бесплатно.
В этом мире нет чудес. Не может быть и волшебников. Это не осмелился сказать ей отец двадцать лет назад. Отца уже нет. Он тяжело заболел в прошлом году и угас буквально за несколько месяцев. Последний из родных людей, который был у Ларисы. Теперь она, довольно привлекательная рыжая принцесса с пронзительным взглядом изумрудных глаз, осталась одна. Без родных и друзей, но зато с довольно неплохой квартирой в спальном районе и достойной офисной работой, отнимающей большую часть жизни и убивающей лишнее время. Без такой работы не найти денег на бизнес-ланч и скромный завтрак, не рассчитаться за квартиру и интернет и не купить шубу. Вот такая проза жизни. Какие там пятьсот эскимо и романтика волшебника на вертолете?
И кто мог подумать, что именно с Ларочкой произойдет одна из самых необыкновенных историй. Именно с ней, а не со столичной гламурной штучкой, зависающей в дорогих бутиках и мечтающей о принце на лимузине. Эта необычная, почти даже детективная, а, может, и сказочная история, произошла не в столице, славном городе Понаеханске, а в заМКАДье, в обсмеянном за суровость рабочих трубопрокатного завода Челябинске. В обычном областном центре, измеряемом местными жителями в половину Москвы, имеющем при этом кучу достоинств по сравнению с государством за Кольцом.
Пусть даже тут жило больше миллиона людей, но это самый что ни на есть обыкновенный российский городок с десятирублевыми маршрутными такси, склеенными пьяными строителями за несколько месяцев многоэтажками и элитными 'небоскребами', возводимыми на самом берегу имеющей обыкновение разливаться речушки, и центральной улицей, носящей имя Владимира Ильича. Жители других областных центров по праву могут сказать, и не без оснований, что история эта писана про них и что автор ее кривит душой, что называет местом действия не тот город.
Но нет, Ларочка гордилась тем, что живет именно в Челбинске, а не где-то там. Поэтому из уважения к нашей героине не станем навевать тайну, сокращая название города до одной буквы.
Лариса была диким цветком, который не был озабочен своей красотой и довольствовался тем, что ему дала природа, то есть она не уродовала себя красками для волос и молодильными кремами. Природа щедро одарила ее роскошными рыжими кудрями до пояса, выразительными зелеными глазами, милейшими чертами лица и фигурой, которую фитнесс только испортит, а диеты превратят в скелета. То же самое можно сказать и про кожу, усыпанную родинками, которой солярий вряд ли пошел бы на пользу. Портить природную красоту не стоит, решила для себя девушка и только не давала ей раньше времени завянуть, подбадривая хорошими кремами и качественными масками да шампунями, и подкрашивая дорогой тушью длинные ресницы.
Кто-то даже давал двадцатипятилетней Ларисе восемнадцать. Отличный комплимент для девушки, не так ли? Природная прелесть… Лариса просто не обращала внимания на приходящие мелочи типа сбившейся на ветру челки или небольшой царапины на руке. 'Зачем пытаться удержать моментальное?' — задавала она себе при этом вопрос, кроме того, девушка очень ценила то, что вложила в нее природа. Многое ей, естественно, не нравилось, но нарушить это всякой человеческой химией, чтобы потом жалеть об обесцвеченных локонах или ломких ногтях, она не хотела. Возможно, в чем-то она была и права.