— Эй,— закричал Генри,— я не просил чистить внутри!
— Не волнуйся,— пробормотал Дэн,— это входит в стоимость.
— А-а,— только и сказал Генри и сразу забыл об этом.
Дэн водил трубой пылесоса по толстому ковру и просовывал глубоко между спинкой и сиденьем. Из-под одного кресла он вытянул скомканную бумажку. Она была слишком большой и не пролезала в шланг. Дэн распрямил ее на мягком сиденье и увидел, что это фотография Рэчел с ее автографом, которая предназначалась для раздачи во время концерта.
Бесстрастно Дэн сложил фотографию и засунул ее в карман халата. Потом вылез из салона и выключил пылесос.
— Все в порядке.
— Отлично,— сказал Генри. Он протянул каждому мойщику по десять долларов, сел за руль и укатил.
— Хорошие чаевые,— хмыкнул Джемал.
— Да-а,— подтвердил Дэн и отправился в раздевалку прямо к своему шкафчику. Он набрал определенное число на шифровом замке и открыл металлическую дверцу своего личного шкафчика.
Изнутри весь шкафчик — буквально каждый сантиметр — был обклеен фотографиями Рэчел Мэррон. Там были и рекламные портреты, и фотографии, вырезанные из журналов и газет, конверты от пластинок и компакт-дисков. В центре этой коллекции, как святая реликвия, был прикреплен кусочек ткани от платья Рэчел, подобранный вчера, после концерта на полу в клубе "Майан". И вообще весь шкафчик выглядел как святилище Рэчел Мэррон, за исключением одной небольшой детали: поперек самого большого портрета улыбающейся Рэчел было жирно и зло написано: СУКА.
Из сотни или около того любителей японского кино, собравшихся в тот вечер в кинотеатре "Кокусай", девяносто восемь человек и не догадывались, что в зале присутствует Рэчел Мэррон. Это был секрет, который Рэчел и Фрэнк решили не раскрывать.
Она, правда, особенно не маскировалась: шляпа, шелковый шарф вокруг шеи и очки от солнца, которые она сняла, когда в зале погас свет.
Фрэнк Фармер, может, и не очень хорошо разбирался в массовой культуре, но он мог отличить хороший фильм от плохого, а фильм Акиро Куросавы "Юшимото" был одним из лучших. Игра великолепного японского актера Тоширо Мифуне, который играл роль наемного самурая, устроившего кровавую расправу над целым городом, полностью захватила его. Рэчел, никогда раньше не видевшая японских фильмов, сидела в темноте, поглощенная происходящим на экране с первого кадра, до последней его ироничной реплики: "Теперь в нашем городе тихо".
Рэчел выходила из кинотеатра в задумчивости.
— Знаешь,— сказала она, как бы продолжая размышлять над судьбой героя,— мне показалось, что ему вовсе не хотелось умирать.
— Конечно, но ведь он не умер, правда? Есть большая разница между желанием умереть и отсутствием страха смерти.
Они шли по тротуару к тому месту, где Фрэнк оставил свой неброский "шевроле", и со стороны выглядели обычной молодой влюбленной парой.
— И потому что он не боялся смерти, он стал непобедимым?— спросила Рэчел.
— А ты как думаешь?
Рэчел рассмеялась:
— Ну уж одно точно: он со всеми рассчитался в конце.
— Да,— кивнул Фрэнк,— это хороший фильм.
— Сколько раз ты смотрел его?
— Шестьдесят два,— ответил он, не сбиваясь с шага.
Рэчел хмыкнула.
— А ты знаешь, что такое "йо-шимбо"?
Фрэнк на мгновение заколебался.
— Да-а…
— Ну, скажи, что это значит?
— Это значит "телохранитель".
Рэчел обрадованно рассмеялась.
— А-а, теперь я понимаю. Это все объясняет.
Ресторанчик "Умберто" на тихой заросшей улице около Экопарка был совсем не похож на ресторан "Мортон". Это было просто забегаловка — и никаких знаменитостей! Но еда была сносной — вполне итальянской, и музыка из старого музыкального автомата в углу доносилась вполне приятная. Ресторан был почти пуст, и на площадке для танцев не было никого видно.
Рэчел давно не была так счастлива и очарована моментом. Она почти забыла, что значит развлекаться ради удовольствия, а не ради рекламы. Она чувствовала себя легко и непринужденно, и ее понемногу начинал захватывать ее спутник.
— Ты любишь такие заведения?
Фрэнк кивнул. Он ковырял вилкой длинные макароны на тарелке.
Она скосила глаза на музыкальный автомат.
— И такую музыку тоже?
— Вполне,— ответил он односложно.