Фрэнк Фармер не переставал удивлять Рэчел. Для такого вроде бы замкнутого и сухого человека он оказался замечательным, элегантным танцором и совершенно непринужденно держал ее, слегка прижимая к себе.
Она даже представить себе не могла, что ей будет так хорошо, так уютно с ним. Положив голову ему на плечо, Рэчел подпевала своему собственному голосу.
Фрэнк ощущал запах ее волос и ее чувственное, подвижное тело в своих сильных руках. Они прислушивались к грустным словам песни, меланхолический голос Рэчел добавлял в нее еще больше тоски.
— Тебе нравится? Я говорю о песне.
— Да,— кивнул Фрэнк.
Рэчел вдруг прыснула со смеху. Фрэнк даже покраснел, подумав, что он что-то ответил невпопад.
— Над чем ты смеешься? А?
Рэчел попыталась взять себя в руки.
— Извини,— хихикнула она,— просто эта песня… Она наводит такую тоску…
— Да, уж точно,— тоже улыбнулся Фрэнк.
В этот момент из кухни раздался грохот. Видимо, свалилась груда тарелок на пол. Не раздумывая, Фрэнк быстро развернул Рэчел так, что оказался между ней и источником шума. И только потом взглянул через плечо, чтобы убедиться, что никакой опасности нет.
Рэчел снова прижала голову к его плечу.
— Не бойся,— прошептала она ему на ухо,— я тебя защищу.
Они танцевали под тихую музыку, Рэчел подпевала. Фрэнк держал ее в объятиях, но его глаза внимательно следили за всем происходящим вокруг.
Глава 12
Так же как и в сердце Фармера был уголок, куда он никого не допускал, так и в его скромном доме было место, куда вход всем был заказан. В подвале своего дома он устроил гимнастический зал и мастерскую. И ремонтом в доме он занимался без чьей-либо помощи: он покрывал деревянными панелями оштукатуренные стены, выкладывал кафелем пол.
В одном углу гимнастического зала располагалась коллекция сверкающих, хромированных спортивных снарядов, стопка "блинов" для штанги, "груша" для бокса и велосипед.
В другом конце зала стоял верстак со множеством различных инструментов, которые были пронумерованы и лежали каждый на своем месте. Там также находились и более сложные приспособления: токарный и сверлильный станки, на них он работал по металлу, приводя в порядок оружие, которое являлось основным инструментом в его работе.
Особая часть подвала, отделенная от всего остального помещения, представляла собой узкий, звуконепроницаемый коридор вдоль всей стены. Это был его личный тир с мишенью в дальнем конце, укрепленной в мешках с песком. В этой комнате царил полный порядок, но вместе с тем все было просто и удобно, что вполне соответствовало характеру Фармера.
Он сидел на диване, потягивая коктейль из стакана, и наблюдал за ней. Рэчел ходила по комнате, рассматривала инструменты на верстаке и даже заглянула в тир.
— Здесь так тихо,— сказала она словно самой себе. Потом она подошла к стенке с книгами и спортивными трофеями, которая занимала значительную часть комнаты. Книги были довольно странно подобраны: романы стояли рядом с техническими справочниками. Толстые тома биографических и исторических исследований были сложены рядом с иллюстрированными альбомами птиц, диких цветов, оружия, японского кино и примитивного искусства.
Такой подбор книг очень о многом сказал Рэчел: во-первых, о том, что у Фармера живое воображение и интерес к большому количеству разнообразных предметов — но об этом она и так уже знала. Во-вторых,— и это гораздо больше занимало ее — у него было много различных вещей, которые говорили о его сентиментальности. Например, на полках лежали разные предметы, напоминавшие ему о прежних годах, людях и событиях.
Там были пыльные спортивные призы, грамоты и фотографии. Вот на одной Фрэнку вручают черный пояс, а вот еще совсем юный Фрэнк с поднятой бейсбольной битой. Там были и его фотографии с тремя президентами.
Рэчел взяла одну из них и повернула ее к свету. На этом групповом снимке была запечатлена футбольная команда. Игроки уставились прямо в объектив фотоаппарата с полной серьезностью. Так фотографируются только очень юные ребята. В самом низу была надпись:
"Футбольная команда Университета Западной Виржинии".
Рэчел внимательно разглядывала напряженные лица на фотографии, пока не обнаружила Фрэнка. Она взглянула на него и засмеялась.
— О, Боже, неужели это ты?
— Это было очень давно.
— Я не знала, что ты играешь в футбол.
— Я уже не играю.
— А где ты играл? Где стоял?
— В нападении.
— Ты был жестоким игроком?
— Нет, я хорошо бегал.
Над всеми этими сувенирами почти у самого потолка висел длинный и узкий японский меч в черных лакированных ножнах. Рэчел внимательно разглядывала его, осторожно прикасаясь к полированной поверхности.