— Да нет, ничего,— улыбнулся Фрэнк.— Нам просто опять придется поговорить о бомбах.
— Опять о бомбах?
— В эту лодку очень легко установить мину-ловушку. Гораздо легче, чем в машину. Но в то же время ее и легче обнаружить в лодке. Их можно приладить только в трех местах: здесь,— он пошлепал по красному бензобаку.— Здесь,— он указал на зажигание,— и здесь,— Фрэнк откинул крышку подвесного мотора.— Электроды присоединяются к этой штуковине, и когда мотор набирает определенное число оборотов, все взрывается.
— Я понял,— кивнул Генри.
— Я хочу, чтобы ты или Флетчер проверяли все, прежде чем вы отплывете на ней. Если что-то будет отличаться от того, что ты видишь сейчас, быстро уносите ноги.
Генри уставился на мотор, пытаясь запомнить все его детали.
— Все понял.
— Помни, каждый раз нужно все проверять.
— Хорошо,— кивнул Генри,— каждый раз буду проверять.
Войдя в гостиную, Фрэнк увидел, что Рэчел разглядывает семейные фотографии на стене. На одной был изображен он сам десяти лет, в бейсбольной форме. На другой — молодой Герб с волосами, торчащими "ежиком". Там также были и фотографии Герба в парадном полицейском мундире, когда ему мэр Бенда вручал награду от городских властей. Рэчел заметила фото, которое она уже видела у Фрэнка в подвале нападающей университетской футбольной команды. А в центре, на самом почетном месте, красовалась фотография Герба и Кэтрин Фармер при полном параде, где Фрэнк представлял их президенту Джимми Картеру.
На еще одном снимке, почти в самом углу этой галереи, Рэчел заметила улыбающегося Генри Киссенджера, беседующего с группой женщин-репортеров. А по обе стороны от него застыли Фрэнк и Портман. Камера запечатлела Киссенджера, каким он был в окружении женщин — вечным донжуаном. Портман тоже улыбался, видимо обмениваясь шутками с дамами. Фрэнк же был в своем привычном состоянии: серьезный, напряженный и настороженный.
Рэчел какое-то время рассматривала обоих мужчин.
— Портман иногда забывал где находится и чем должен заниматься.
— Эй, Фрэнк!— позвал его отец из кухни.
— Что, пап?
— Накрывай на стол. Ужин почти готов.
Фрэнк улыбнулся Рэчел.
— Хозяин дома приказывает…
Аппетитный запах жареного цыпленка заставил Рэчел тоже пойти на кухню. Герб Фармер уже давно привык сам справляться с хозяйством и готовить себе немудреную еду, и поэтому упрямо отверг предложенную Ники помощь на кухне.
Он предпочел сам приготовить еду и сейчас, в связи с приездом гостей.
Рэчел со стаканом в руке наблюдала, как он ловко и сосредоточенно режет овощи для салата. Он делал это обстоятельно, как, впрочем, все делал и его сын. На этой небольшой кухне с низким потолком было все так разумно устроено, прямо как на капитанском мостике.
— Кэтрин хотела, чтобы на кухне все было под рукой,— сказал он, не поднимая глаз от разделочной доски.
— Кэтрин?
— Да, мама Фрэнка,— сказал он деловито,— моя жена…
— О, я не знала, что она…
— Да, это было давно,— пояснил он, криво улыбнувшись.— Фрэнк сказал, что вы вроде поете?
Рэчел рассмеялась.
— Вроде пою. Точно.
Фрэнк выглядел смущенным.
— Я не хотел… То есть, я хотел сказать, вы, наверное, знамениты, но мы здесь немного отстали, извините.
— Ну что вы, ничего страшного.
— Вы, действительно, должны быть очень известной, если Фрэнк вас охраняет.
— Да, я думаю, я даже слишком известна.
Она выглянула в окно. Солнце уже опустилось за лес, и вода в озере казалась совершенно черной.
— Здесь так тихо и спокойно.
Герб вздохнул.
— Да, здесь хорошо. Фрэнк провел здесь шесть месяцев после этого случая с Рейганом.
Рэчел вспомнила "этот случай с Рейганом". Все произошло в серый мартовский день. Она тогда была совсем неизвестной. Пела с какой-то третьесортной группой. Это был понедельник — выходной день. Можно было прийти в себя от двухдневной напряженной работы где-нибудь в забегаловке на дороге 57, к югу от Чикаго. Ей тогда хотелось просто усесться у телевизора и посмотреть церемонию вручения "Оскара" и помечтать, что когда-нибудь и она окажется в этом зале. Но в тот день стреляли в Рейгана, и праздник отложили…
— Фрэнка в тот день не было рядом с Рейганом, и он не может этого пережить,— Герб продолжал быстро крошить морковь.— Конечно, ему следовало быть там — он ведь охранял президента.
— А где он был?
— Он был здесь,— ответил Герб.— В тот день мы хоронили Кэтрин.
Он надел кухонные рукавицы, открыл духовку и вытащил огнеупорный поднос, полный румяного картофеля.
— Поставь это на стол,— сказал Герб,— и зови всех ужинать.