— Что приуныл, балагур?
— Устал, — объяснил я. — Вторые сутки уж заканчиваются, как я без сна.
Сказав это, я раскланялся и удалился. Ночевать остался в Кабуле. Старые друзья же пропьянствовали всю ночь. Утром я имел возможность созерцать, как шатающегося прапорщика Каравайчука со страшного бодуна затаскивали в «уазик», чтобы отвезти отоспаться. А полковник Половников появился в своем кабинете только под вечер, первым делом позвонил мне в Джелалабад и снял стружку, что называется, по полной программе.
Нет, все-таки младший сержант Коляда плохо знал службу. Закружила его любовная карусель с красавицей-медсестрой, не выполнил он просьбу старшего товарища Каравайчука, не поехал прямо из ташкентского аэропорта в город-спутник Чирчик к его боевому другу — капитану в отставке Табакеркину. Неуемная страсть неодолимо влекла его в другую сторону, к возлюбленной. Этой же ночью, во время дежурства Аглаи, лишился он двадцати лет и пяти месяцев от роду самого дорогого, что есть поначалу у каждого человека, — своей невинности. А этот ритуал после того, как совершен, надолго отбивает у человека последние мозги.
Словом, только в самолете, летящем в Киев, он внезапно вспомнил, что подвел Каравайчука, и все время до посадки думал, как же ему поступить. «Ничего, — решил в конце концов Коляда. — Приеду домой и тут же отправлю письмо почтой. И дядьке Андрию отпишу, что бес, мол, попутал, извинюсь».
Хорол встретил Семена жаркой погодой, когда по всему городу распространяется духмяный аромат фруктовых деревьев, прогибающихся под тяжестью плодов. С вокзала он ехал домой и жалел, что все же не дал родителям телеграмму. Мама бы уже что-нибудь приготовила вкусненькое — любимые вареники с вишней, например.
А вот и двор, который Коляда не видел два года. Кто-то перед неприметной хрущевской четырехэтажкой разбросал на асфальте цветы. «К чему бы это? — недоумевал он. — Такие красивые цветы, и на землю бросать?».
Дверь в квартиру 19 во втором подъезде на втором этаже была открыта настежь. Пахло чем-то вкусным. «Неужели кто-то сообщил о том, что я приезжаю? — первое, что пришло в голову Коляде. — Ну, товарищ прапорщик, ну дядька Андрий, ты даешь! А мне советовал нагрянуть как снег на голову».
На кухне за плитой стояла соседка тетя Груша и почему-то плакала. «Видимо, лук только что почистила», — мелькнуло в мозгу у Семена.
— Тетя Груша, вот я и приехал! — позвал ее Коляда.
Та обернулась и остолбенела. Губы ее задергались, она хотела что-то сказать, но не смогла. Охнув, женщина выронила из рук поварешку и осела на стул.
— Тетя Груша, что случилось? Вам плохо? — Семену все еще казалось, что это с ней приключилось от радости. — Нет, надо было все-таки мне дать вам телеграмму.
В следующую секунду на кухню вбежала ее внучка — Катерина. Увидев Семена, она вскрикнула и попятилась. Ее лицо выражало ужас.
— Катюха! Ну, ты выросла! — Коляда не скрывал своего восторга, хотя ему все еще была непонятна столь странная эмоциональная реакция на его приезд.
— Сеня! — выдавила из себя Катя. — Это ты!
— Да я, я! — и тут же перешел на крик. — Да что с вами со всеми такое происходит?! Вы что здесь все, с глузду посъезжали?
— Сеня! — продолжала причитать Катя. — Это ты!
— Ну а кто еще?! — ему стало казаться, что он сейчас сам сойдет с ума. — Где мои?
— Так они там… На кладбище! — Глаза Кати наполнились слезами.
— Что?! — возопил Семен и, как бы вмиг окаменев, помертвев, тихо спросил: — Кого хоронят? Маму? Отца?
— Тебя, Сенечка, тебя! — И тут девочка разревелась.
— Как это меня? — Коляда опустился на стул и тупо уставился в открытую дверь в гостиную, где уже был накрыт поминальный стол.
Семен не знал, сколько времени длился его шок. Потом он с трудом вспоминал, как всем двором перекрывали улицу, останавливали проезжающие машины, забивались в них и мчались на кладбище, как, перемахнув через кладбищенскую ограду, бежал он в направлении толпы людей, слыша залпы прощального салюта. Цинковый гроб уже опустили в могилу, и участники панихиды брали комья земли в пригоршни и бросали их в разверзшийся зев черной ямы.
— Мама! — что было сил закричал Семен.
Процессия обернулась. Пожилая женщина сделала несколько шагов навстречу Коляде:
— Сенечка, сынок!
И рухнула на землю. Среди людей началась паника. Они беспорядочно носились вокруг вырытой могилы и голосили. Перепуганные солдатики из траурного почетного караула при приближении Коляды попятились и навели на него свои автоматы.