Она визжала не умолкая, пронзительно, на одной ноте; обхватила вдруг его голову, прижалась животом к лицу, закрыв обзор. Но Рэю было сейчас не до того, чтобы смотреть по сторонам — главное, пусть держится крепче. Только бы не поскользнуться, не упасть… вода уже до колен, еще несколько шагов, и он будет на берегу!
Когда острые зубы вцепились в левую ладонь, он даже не сразу почувствовал боль — лишь тяжесть, мешающую шевельнуть рукой, мельком удивился: почему не больно?! И тут же пришла боль — такая, какой еще никогда не было. Рэй вскрикнул, замахал рукой, пытаясь стряхнуть, отбросить от себя тяжелое извивающееся тело, но зубы сжались еще сильнее; казалось, боль пронизывает уже не руку — все тело.
Почему-то трудно стало сделать шаг, ботинок будто прилип ко дну. Нога вдруг подвела, подкосилась, и он рухнул вместе с девочкой — слава богу, в сторону берега. Отпустил ее, подтолкнул:
— Беги, беги!
Она вскочила, но вместо того, чтобы броситься наутек, метнулась обратно и — Рэй не успел опомниться — сжав обеими руками злосчастного утенка, принялась колотить им вцепившегося в его ладонь крокодила.
Личико ее побагровело, из приоткрытого рта при каждом ударе вырывались странные воющие звуки:
— A-а! A-а! А-а!
Он снова крикнул ей:
— Беги!
Схватить ее и отшвырнуть подальше от воды сил уже не было, перед глазами все плыло; хотелось зажмуриться, скорчиться, спрятаться, чтобы исчезла наконец эта рвущая тело боль. Последним усилием Рэй попытался выползти на берег, но что-то не пускало.
Выстрел… Еще… Он не сразу понял, что это действительно стреляют; с трудом повернул голову — мужчина, стоявший на противоположном берегу протоки, держа пистолет в вытянутых руках, целился в него.
Это было последним, что Рэй увидел перед тем, как потерять сознание.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В забытьи он был долго. Иногда приходил в себя, но в голове от боли все путалось и перед глазами мельтешило так, что хотелось зажмуриться. Ему давали попить, и он снова погружался в забытье, и был рад ему, потому что оно несло за собой избавление от боли.
Кто давал пить, он не запомнил, запомнил только яркий свет и что все вокруг было белое — очень белое; трясло, будто везут куда-то, шум, голоса…
В очередной раз очнувшись, Рэй почувствовал, что перед глазами уже не так мельтешит. Над головой четко вырисовался высокий потолок с лепным узором; справа — окно с желтой занавеской.
Болело все — руки, ноги; особенно левая рука, которую дергало и пекло. В животе тоже гудела какая-то тупая боль, и, казалось, вокруг головы обмотана тяжелая горячая веревка.
Но хуже всего была неприятная, тянущая боль в паху…
Год назад Билли с заправки разъяснил, подробно и не стесняясь в выражениях, что значит «евнух». Каким-то чудом Рэй тогда не вывалил себе под ноги недавно съеденный завтрак, а сумел небрежной походкой зайти за угол и лишь там избавился от содержимого желудка. Пару ночей ему потом снились кошмары — да и днем, когда это слово всплывало в памяти, становилось не по себе.
А вдруг аллигаторы ему что-нибудь оттяпали, и он тоже стал как… это самое?!.. Даже мысленно выговорить это слово было страшно, а еще страшнее — дотянуться рукой и проверить.
Шорох слева… Рэй повернул голову — у самой кровати стояла пожилая женщина в голубом платье и белом полотняном фартуке. Встретившись с ним взглядом, она нерешительно сказала:
— Рэймонд?
Никто никогда не называл его полным именем, оно значилось лишь в официальных бумагах. Похоже, социальникам все же удалось его сцапать… Ну ничего, стоит ему встать на ноги — только они его и видели! Сейчас не это было главным.
— Мэм… — пробормотал он. Язык — толстый, словно чужой — еле ворочался во рту.
— Хочешь попить?
— Да… и…
Одной рукой она приподняла ему голову, другой — поднесла к губам стеклянную штучку с носиком, похожую на маленький чайник. Рэй несколько раз глотнул из носика.
— Больше ничего не хочешь? — спросила женщина.
«Я хочу проверить, все ли в порядке у меня в штанах, но мне чертовски страшно это делать!» — готов был выпалить Рэй, если бы мыслимо было сказать такое при незнакомой женщине.
— Простите, мэм, а та… та девочка — с ней все в порядке?
— Что? А, да, с ней все в порядке. — Она благодушно улыбнулась. — Сейчас я позову врача.
Едва она вышла за дверь, как Рэй для храбрости зажмурился, сунул руку под одеяло — и убедился, что все, что положено, находится на месте, слегка распухшее, как тогда, когда ему неудачно присадили туда мячом, но в целости и сохранности. Облегчение было настолько сильным, что он сам не заметил, как вновь соскользнул в забытье.