Изабелла излишне резко вскочила с кровати, грубо сбросив на пол одеяло, дверь и ручка ванной комнаты пострадали тоже, когда дочь губернатора залетела туда, точно разъяренная фурия, и со всей силы захлопнула за собой искусно сделанное стеклянное ограждение. Плакать в подушку – не ее манера, девушка скорее предпочитала гнев обиде. Пусть даже если от него не больше толку, чем от слез.
Быстро приняв душ, Изабелла уселась перед зеркалом в своей комнате и бесцельно уставилась на различные косметические средства, в несметном количестве покоящиеся на трюмо. В ее голове роем вертелись мысли, отвлекая от насущных дел. Время шло, а девушка так и не приготовилась к выходу. Она думала. Думала о той идеи, что посетила ее перед сном и поспособствовала некому успокоению. Просто тогда, ворочаясь в кровати, Изабелла воспринимала ее как несбыточную детскую фантазию, которая, тем не менее, согревала душу. Дети так часто делают, когда сталкиваются с неразрешимыми для них проблемами… Но сейчас она воистину думала, что эта авантюрная идея может стать выходом.
- А если сделать так, чтобы этот Эдвард сам отказался от меня? – тихонько девушка прошептала своему отображению в зеркале. – Что, если я буду днем и ночью злить его? Унижать? Кому такое понравится? Гляди, и сбежит…
Белла подметила, как озорно приподнялись ее брови, отображая зародившийся энтузиазм, и как загорелись ярким огоньком глаза…
И вот, одетая и причесанная, спустившись по широкой лестнице в холл, губернаторская дочь уже держала в своей светлой головке план по изгнанию неполюбившегося ей охранника…
- Доброе утро, папа! – весело поприветствовала она отца, заглянув в столовую.
Отложив в сторону свежий номер газеты, Карлайл удивленно взглянул на дочь.
- Доброе, - подозрительно ответил он.
Изабелла решила игнорировать внимательный взгляд отца и, пританцовывая, подошла к столу, где уже стояли две чашки кофе и тарелка с ароматными горячими круассанамими.
- Что пишут? – будничным тоном спросила она, кивая головой в сторону газеты.
- Да так, ерунду всякую, - будто избавившись от оцепенения, поспешно произнес Каллен, а затем, взглянув на часы, добавил: - Ты опаздываешь. Поторопись! Эдвард уже ждет тебя.
- Конечно, - улыбнулась девушка, даже не скривившись при звучании ненавистного ей имени. – Увидимся вечером!
Захватив с собою на дорожку еще один круасан, Белла вышла на залитый солнцем двор и оглянулась.
Конечно же, он уже стоял возле машины и о чем-то разговаривал с шофером. Воспользовавшись тем, что телохранитель стоит к ней спиной, Изабелла сделала глубокий вдох, воинственно сжала и разжала кулаки, и только потом стала спускаться по ступеням на встречу к своему «горю».
Стук каблуков привлек внимание мужчин, и они оба повернулись в сторону приближающейся госпожи. Холодный взгляд охранника мгновенно прошел сквозь нее, умело задевая и наигранное превосходство, и всю ту смелость, что она целое утро собирала по крупицам… Чуть не споткнувшись, она все же подошла к нему и гордо приподняла подбородок в демонстративном ожидании.
- Доброе утро, мисс Каллен, - чистым низким голосом произнес он, открывая для нее дверцу автомобиля.
- Кому как, - язвительно вымолвила она и плюхнулась на заднее сидение, при этом не забыв вызывающее перекрестить ноги.
Но Эдвард лишь спокойно закрыл за ней дверь, точно как и вчера у ворот университета, и пошел к своему месту возле водителя. Белла только успела заметить на его лице привычную ухмылку – что-то вроде смеси сочувствия и выражения, мол «кто тебе врач?».
Всю дорогу никто не обронил ни слова. Девушка изредка поглядывала на своего телохранителя, а затем с каким-то неприятным комом в горле поворачивалась к своему окошку, где мелькали солнечные калифорнийские пейзажи. Это была обида. Скорее всего, виной тому служила посрамленная гордость. А может, и эти дурацкие ассоциации с тем, что так обычно родители усаживают ребенка одного на заднее сидение, а сами же, такие взрослые и ответственные, сидят впереди. Тьфу.
Наконец-то, черный автомобиль плавно подкатил к центральному входу университета. Первым вышел из машины Эдвард и, как подобает, открыл дверь для нее дверь. Белла, тоже – как подобает, положила свою руку в его ладонь и вышла с машины. Ветер тут же всколыхнул ее распущенные волосы, разметав непослушные пряди по лицу – так, что девушка из-за плохого обзора направилась совсем не в ту сторону. На помощь пришла та самая услужливая рука Мейсена, в защитном и направляющем жесте накрывшая ее плечи. По телу девушке, от макушки до самых ног, пробежала мелкая дрожь. Без сомнений… Из-за отвращения. Но как только Изабелла намерилась вырваться из его объятий, теплая ладонь больше уже не удерживала ее плечо.
Он довел ее до самой аудитории, дежурно пожелал удачного дня, а затем незримо растворился в толпе студентов. Что-то подсказывало ей, что первые попытки разозлить Мейсена были крайне ничтожны и уже давным-давно покатились ко всем чертям.
♣ ♠ ♥ ♦
Шел пятый день пребывания Мейсена на посту телохранителя Изабеллы Каллен. И этот день ничем не отличался от предыдущих: с самого утра Эдвард уже был готов к работе - как обычно, в идеально отглаженной белоснежной рубашке и костюме, и, конечно, вооружен; с самого утра опекаемая пыталась вывести из себя своего охранника. Отличием было лишь то, что сегодня юную госпожу надо было везти не на занятия, а по бутикам.
Сейчас она находилась в своей комнате, прихорашиваясь перед поездкой. А он верно и неизменно ждал ее у машины. У Эдварда было немного времени… Он достал из кармана пиджака почти пустую пачку и закурил последнюю сигарету. Уже выдыхая в воздух сизую струю дыма, он вспомнил, сколько таких «последних» было в его жизни. Нет, он совершенно не морочил себе голову всякими попытками бросить, ибо считал бесконечно глупым лишать себя одного из немногих удовольствий, что ему дарило это бессмысленное хождение по земле. Просто он действительно понимал, что каждая «последняя» может, и правда, стать последней…
Мейсен никогда не боялся того, что жизнь слишком коротка, а его и вовсе, при неудачных обстоятельствах, может прерваться в любой момент. Считал, что прожил достаточно. Достаточно, чтобы понять, что нет в ней ничего прекрасного, стоящего…
Он видел многих людей, их судьбы, слышал об их мечтах… Мечта, цель есть у каждого. Даже у тех, кто идет на риск, чтобы устранить заказанное лицо. Даже тот, кто в конце концов падал от его пули, знал, ради чего это делал. А Эдвард… Среди огромных возможностей этого мира он так и не нашел того, что бы могло тронуть его сердце и носить почетный ярлычок «мечта».