С о л о д у х и н. Почему же толком не объяснила ему?
Н и н а. А лейтенант мою просьбу не решит. Только вы!
С о л о д у х и н (строго). О чем просишь?
Н и н а. Оставьте меня в дивизии!
Возвращается Н а п о р к о.
Н а п о р к о. Товарищ полковник, через полчаса провод Четырнадцатого будет свободен.
С о л о д у х и н. Добро. (Лозовому.) Иди, комбат, на узел. (Показывает на карту.) И все это покороче запиши. (Смеется.) Не по-корреспондентски, а только суть. Я приду — вызовем Четырнадцатого.
Л о з о в о й. Понятно.
Напорко уходит.
С о л о д у х и н (вдогонку). Моя карта тебе не нужна?
Л о з о в о й. Я по своей, товарищ комдив. (Уходит.)
Н а п о р к о (возвращается). К вам пришли. (Подает документ.) Вот. (Тихо, чтобы Нина не слышала.) Товарищ Ильина. Была в партизанах. Сейчас она эту птицу…
С о л о д у х и н. Попроси войти.
Напорко уходит.
(Нине.) Что же ты делать умеешь?
Н и н а. Защищать родину все должны уметь.
Вместе с Н а п о р к о входит И л ь и н а, голова закутана платком. Солодухин идет им навстречу.
С о л о д у х и н. Очень рад.
Рукопожатие.
Видел красный флаг над поселковым Советом. Восстанавливаете Советскую власть?
И л ь и н а. С помощью ваших бойцов.
Н и н а (встрепенулась). Валерия Сергеевна!
И л ь и н а. Ниночка! (Обнимает ее.) А мы думали, фашисты тебя… (Плачет.)
Солодухин смотрит на сконфуженного Напорко. Ильина сняла платок: в волосах седая прядь.
С о л о д у х и н. Ваша Нина к нам в дивизию просится.
И л ь и н а. Нет, нет! Здесь работы по горло.
Н и н а (умоляюще). Валерия Сергеевна!
И л ь и н а. Твой поселок освобожден. Родители вернутся из эвакуации на родину, а дочери нет.
Н и н а. Но поселок еще… еще не родина.
И л ь и н а. Вот как?
М а к с и м о в. Девушка права. (Солодухину.) Виноват, но…
С о л о д у х и н. Продолжай, корреспондент.
М а к с и м о в. Родимый край — далеко не родина. Сам до войны путал. Напишу про старую ветлу у знакомого с детства забора и умиляюсь: вот она, родина! А бойцы, они не так. Днепрогэс на Украине, а автоматчик из Сибири как рассуждает? Раз Днепрогэс под врагом, значит, родина еще не освобождена!
Н и н а. Нам в школе тоже задавали — о родине. Я как расчирикаюсь про наш садик, про яблоньку за окном. Пятерка!.. Дура была! Яблони и в Германии есть.
С о л о д у х и н. Пойдешь в штаб машинисткой?
Н и н а. Воевать я должна, а не писарем в юбке.
С о л о д у х и н. Войско, девушка, как оркестр. Без одного инструмента, даже без писаря, полное расстройство.
Н и н а. Понимаю. Но я обязана воевать.
И л ь и н а (Солодухину). А ее в школе тургеневской девушкой прозвали.
Н и н а. Тургеневские девушки не видели фашистских виселиц.
И л ь и н а. Я и говорю: достаточно уж ты травмирована!
Н и н а. Не травмирована. Стала жестокой к врагам. Уничтожать их должна. Уничтожать.
С о л о д у х и н. Фашистам удалось совершить почти что чудо: выжгли жалость из сердца нежных русских девушек.
И л ь и н а. Нина, ты и в тылу без дела не будешь! Зачем, думаешь, я к полковнику? Просить саперов. Одна только школа не сгорела дотла. И мы должны…
Н и н а. Валерия Сергеевна! А если бы вас отсюда отпустили — не пошли бы на фронт?
Входит Д а л и е в. Он говорит с легким акцентом.
Д а л и е в. Разрешите обратиться, товарищ полковник?
С о л о д у х и н. Далиев? Что, соскучился по комбату?
Д а л и е в. Сверхпланового «языка» захватил. И замполит товарищ Ратоян подумал, что вам будет очень интересно…
С о л о д у х и н. Очень интересно, сержант!
Д а л и е в. Младший сержант, товарищ комдив.
С о л о д у х и н. Именно сержант. Раз седьмого «языка» сцапал!
Д а л и е в (улыбаясь). Понимаю, младший сержант — вот-вот сержант, а старший сержант — вот-вот старшина.
С о л о д у х и н. Сверхплановый хоть стоящий? Как, товарищ «языковед»?
Д а л и е в. Обер-лейтенант. Очень новенький мундир.